Можете представить, как испугалась я за Пупса.

Столько неприятностей на голову бедняги от этой неудавшейсясемейки. Мало он от Вани, шантажиста, пострадал, так теперь еще и Марусявзялась за Пупса.

А Марусю натравила я.

— Нет!!! — истошно завопила я, загрызаемая совестью. —Нет-нет, Маруся, не надо ничего показывать несчастному Пупсу. Я влипла сама. Они не знает, что я в его кабинете.

— Как — не знает? Ты что же, пряталась там? А-а, — прозреланаконец Маруся. — Подслушивала, старушка. И что ты подслушала? — загораясьлюбопытством, спросила она.

«Что с ней будет, если правду сказать?» — подумала я, норисковать не стала.

— Маруся, тебе приспичило об этом узнать обязательно потелефону?

— Нет, живьем лучше, конечно.

— Так сделай доброе дело, — приказала я. — Раз уж ты всезнаешь, так пойди к Пупсу и скажи ему, что я сижу под замком в его кабинете,где туалета нет. Может, это придаст ему скорости. Уж очень я хочу выбраться наволю поскорей.

— Иду, иду! — закричала Маруся. — Отпущу Пупса, но толькодля тебя, старушка. Отпущу Пупса и сразу погоню открывать кабинет, а ты, какосвободишься, сразу иди ко мне. Прямо вся и беги.

— Обязательно, — пообещала я, вовсе не собираясь к Марусебежать, потому что были у меня дела и поважней.

Отключившись от Маруси, я сосредоточилась и попыталасьпоймать ту ценную мысль, которую упустила. Однако мобильный — коварное чудоцивилизации — ожил опять. На этот раз звонила Роза.

— Пупс пришел, — радостно сказала она.

— Когда? — коченея, спросила я.

— Да вот только что в квартиру и вошел.

Если бы Роза взяла в руки дубину и просто огрела меня,клянусь, эффект был бы меньшим, чем после сообщения о приходе Пупса.

Я, видимо, долго молчала, потому что Роза, не в силахпережить отсутствие реакции с моей стороны, повторила свое сообщение:

— Пупс пришел.

— Ты в этом уверена? — не слыша своего голоса, спросила я.

— Ну, конечно, — рассмеялась Роза, принимая мой вопрос зашутку, что, в общем-то, несвойственно мне абсолютно, поскольку я человексерьезный, чем справедливо и горжусь.

— Роза, что-то плохо слышно, — прошептала я. — Не могла быты повторить то, что сказала?

— Я сказала: «Пупс пришел!»

Тут-то чувства ко мне и вернулись.

— Как пришел? — оторопела я. — Он же это, ну.., в чуланесидит.

— В каком чулане? — рассердилась Роза. — Пупс уже у моейпостели сидит. Если хочешь, дам ему трубку.

— Нет-нет, — лихорадочно закричала я. — Потом, потом. Роза,держи Пупса, никуда его не отпускай.

Я сейчас тебе перезвоню.

Представляю удивление Розы, но мне было не до того. Мне быловажно остановить Марусю, возможно, уже совершающую глупость по моей вине. Хотяна самом деле виноват сам Пупс, Пупс же убедил меня, что он автор всехпокушений.

Он признался, что слегка помешан, и я, само собой, сразуотбросила двойника — и вот результат. Наша храбрая Маруся действительносовершила подвиг, каким-то неслыханным чудом ухитрилась поймать этого лжепупса,а я по собственной глупости заставила ее этого мерзавца отпустить.

— Только бы Маруся не успела, только бы не успела, — какмолитву, бормотала я, напряженно прислушиваясь к гудкам из трубки.

То, что Маруся так долго не отвечала, и настораживало, иобнадеживало одновременно. Наконец я услышала ее голос и, не теряя ни секунды,истошно закричала:

— Марусенька! Не отпускай Пупса! Ни в коем случае неотпускай!

— Ты что, старушка, играешься со мной?! — возмутиласьМаруся. — То — отпускай, то — не отпускай.

Как это понимать? Первое слово дороже второго.

— То есть?

— Я его уже вся отпустила, епэрэсэтэ, потому что в первыйраз ты сказала: отпускай.

— О горе! — воскликнула я. — И давно ты его отпустила?

— Как же — давно? — удивилась Маруся. — Вот прямо толькосейчас и отпустила. Ты мне позвонила как раз, когда он умчался, хвост задрав. Думаю,он на лифте сейчас спускается.

— Так задержи его, задержи! Беги за ним, Маруся!

Умоляю! Дверь заклинь или придумай другое что, толькозадержи этого мерзавца! Одна ты это сможешь!

Оказывая ей такое доверие, я имела свой расчет.

Маруся порой бывает наивней ребенка. Конечно же, онапобежала лжепупса догонять.

Нервничая невероятно, позвонила я Розе и попросила позвать ктелефону настоящего Пупса.

«Что же это делается? — страдала я. — Там творятся такиедела, а я сижу тут, спутанная по рукам и ногам этим чертовым кабинетом».

— Что случилось? — спросил Пупс, не подозревая о моихстраданиях.

— Витя, — закричала я, — срочно приезжай.

— Куда? — испугался он.

— К себе на работу.

— А ты где?

— В твоем кабинете.

— Я же его закрыл, — вспомнил Пупс.

— В том-то и дело, — возмутилась я. — Ты его закрыл, а ятеперь выйти не могу. Что же мне, прикажешь здесь ночевать?

Пупс некоторое время молчал — видимо, информациюпереваривал, а когда переварил, то разозлился и закричал:

— Как ты попала в мой кабинет?

— Как все, ногами вошла, — спокойно ответила я.

— А почему я тебя не видел?

— Потому что я под стол закатилась.

— Ты что, горошина? — возмутился Пупс.

— А ты что, сумасшедший, такие глупые вопросы задавать?Почему ты меня не видел? Да потому, что я спряталась.

— Зачем?

— Да вот затем и спряталась, чтобы ты меня не видел, зачемже еще? Спряталась в шкафу и сидела, пока ты с Ваней ваньку валял.

— Так ты подслушивала? — прозрел наконец Пупс. — Насподслушивала?

— Само собой, а что мне еще оставалось, — скромно заметилая. — Добром же решить это дело ты сам не захотел.

Пупс почему-то признание мое близко к сердцу принял — втакое возмущение впал, кричать на меня начал, начал меня стыдить.

— Ты что, Вить, никого не подслушивал никогда? — удивиласья.