Я обхватываю себя руками и стараюсь держаться подальше от шипов, которые, словно взявшие след зверодавы, наперегонки тянутся за мной.

— Я не хочу быть здесь, — говорю, два шевеля губами, когда Владычица подходит к остроконечной арке, за которой просматривается наполненный ярким оранжевым светом коридор. — Верните меня туда, где…

Она рак резко разворачивается, что мне приходится очень постараться, чтобы не сдвинуться с места под натиском напора ее неприкрытого негодования.

— Вернуться куда, девочка?! В мир людей? Туда, где каждый камень в придорожной пыли считает таких, как ты, выродками? В мир, где таких, как ты, сжигают на кострах без суда и следствия? Просто потому, что ты носишь Тьму в своей крови?

— Это не так. — Мотаю головой, но… сама себе не верю.

С тех самых пор, как я впервые увидела тот странный сон, не было ни дня, чтобы я не прислушивалась к тяжелым шагам за дверью, и не вздрагивала всякий раз, когда настоятельницы требовали меня к себе. Я чувствовала, что внутри меня живет скверна, но и пнимала, что даже если я не сделала ничего плохого — меня все равно сотрут в порошок, если правда выплывает наружу.

Я жила в страхе все эти годы.

В страхе быть казненной просто так.

Потому что я…

— Не такая как все, — говорю деревянными губами, и на этот раз, когда когтистая ладонь Владычицы ложится мне на плечо, я не чувствую ни страха, ни отвращения. Моя рука, когда Тьма прорывается наружу, выглядит не лучше.

— Пора узнать правду, девочка. И избавиться от иллюзий о мире, который был создан лишь с одной целью.

На ее губах появляется многозначительная кровожадная ухмылка.

Нокс говорил мне о демонах.

О том, чем они питаются и почему Бездну необходимо было запечатать.

Но что-то с голос рогатой Владычицы заставляет меня предчувствовать новую порцию откровений.

Я позволяю увести себя внутрь черной башни, спускаюсь по лестнице как будто в самое сердце мира, и с каждым шагом мне все больше хочется оглянуться и оставить себе хоть какую-то зацепку для побега.

Вся моя жизнь вот-вот перевернется с ног на голову, а в голове торчит Нокс и герцогиня, которую он бросился спасать, думая, что это — я. Но он ведь должен что-то понять? У него же есть какое-то особенное чутье? Он должен узнать правду и всех разоблачить, потому что он…

Я запрещаю себе произносить «инквизитор» даже просто в своих мыслях. Как будто это может причинить ему вред.

В замке абсолютно пусто, хотя я готова поклясться, что вокруг нас все время витает эхо скрипучих голосов и настороженного шепота. Несколько раз даже озираюсь, потому что чувствую раскаленное дыхание в затылок, но там всегда только пустота, не подернутая даже легким сквозняком.

Это место совсем не похоже на королевский замок Эвина.

Здесь нет ни картин, ни трофеев, ни даже гобеленов — только камни, шипы и растущие словно сразу отовсюду черные костяные наросты. Этот замок… он словно живой. По-настоящему живой и растет из-под земли, питаясь тем, о чем лучше и не думать.

— Это… Логово? — рискую спросить я, и Владычица степенно кивает головой.

— Это — твой дом, девочка.

Дом.

Я всегда мечтала о том, что однажды у меня будет семья и дом с садом, в котором мы будем проводить тихие семейные праздники. Но никогда-никогда это точно не был каменный замок в Бездне.

Но, если бы вдруг Плачущий щелкнул пальцами, остановил время, предложил все отыграть назад и никогда не знать, что и кто я такое — я бы согласилась?

Ответ не успевает сформироваться в моей голове, потому что Владычица заводит меня в большой и абсолютно пустой зал, по стенам которого, как по венам великана, змеится раскаленная лава. Стая темных летучих тварей, потревоженная нашими шагами, взмывает куда-то вверх — это так высоко, что даже задрав до предела голову, я все равно не вижу ни намека на потолок.

Все, что есть в этом месте — темное пятно на противоположной стене.

Чем ближе мы подходим, тем отчетливее становятся его контуры, тьма словно наполняется красками — розовым, белым, пурпурным. Чем-то, что словно чужеродно этому месту, но что должно быть здесь.

Я останавливаюсь, когда чувство опасности начинает громко звонить в набат в моей голове.

Это… не просто пятно.

Это портрет молодой женщины. Будто высеченный из камня рукой мастера. И работа выполнена настолько тонко, что приходится пару раз моргнуть, прежде чем проходит странное наваждение, будто платье девушки колышется, а ее руки сильнее сжимают в руках тяжелый каменный кубок.

Она очень красивая.

И рога в ее волосах, и каменные шипы на плечах совсем не портят ее чужеродную этому мрачному месту красоту.

Владычица тоже останавливается, и впервые за все время я вижу ее спину немного согнутой, словно она вдруг ощутила тяжесть непосильной ноши. И даже ей — хозяйке Логова — не дано от него избавиться.

— Л’лалиэль. Она была бы лучшей версией меня, — слышу ее тяжелый и какой-то опустошенный голос.

Ее как будто терзает что-то.

Это так странно, ведь порождения Хаоса не могут чувствовать ничего, кроме жажды крови и насыщения душами живых?

— Но она была слишком доверчивой. Никогда никого не слушала. И наивно верила, что Тьма и Свет могут существовать вместе.

Я уже знаю, что она скажет дальше, и от паники что есть силы сжимаю в кулаках уже порядком испачканную ткань платья.

— Она — твоя мать, Матильда. — Владычица поворачивается ко мне, окидывает взглядом, явно не одобряя мой напуганный вид. — Дарек Скай-Ринг обманом похитил ее у меня, заточил в обсидиановые кандалы и силой взял в жены.

— Нет, — я отчаянно мотаю головой. — Это… не может… Это… ложь.

Она яростно сжимает кулаки и все ее тело внезапно покрывается каменной броней, настолько крепкой и колючей, что можно ослепнуть от одного лишь взгляда. Я пячусь назад, разгоняя неприятные мысли, который вот-вот разрушат мою реальность, не оставив камня на камне от меня прежней.

— Не может?! — Владычица полыхает огнем, словно извергающийся вулкан. Ни рогатый Балор, и дракон и близко не выглядели такими устрашающими, как она в эту минуту. — Ложь?! Хочешь узнать, что такое настоящая ложь?!

Она яростно хлещет по полу тяжелым чешуйчатым хвостом, и камень покрывается глубокими заломами трещин. Приходится пятится все дальше и дальше, чтобы не провалиться в одну из них.

Нокс говорил, что демонам нельзя верить.

Они коварны и готовы на все, чтобы затуманить рассудок смертного.

— Нокс?! — Владычица как будто шастает в моих мыслях, понимает и слышит их до того, как их пойму и услышу я. — Так послушай же правду, моя маленькая принцесса, и пусть она отрезвит тебя! Дарек обманул и похитил Л’лалиэль, сделал ее своей королевой, чтобы она родила ему дитя. Нет, — она скалит длинные черные клыки, — не для того, чтобы наслаждаться счастьем, а чтобы получить плод Тьмы и Света, чья кровь сделала бы его неуязвимым для Хаоса. Дареку не нужна была маленькая дочка — ему была нужна жертвенная овца на заклание! Ты появилась на свет, чтобы умереть во имя тщеславия одного смертного!