– Прости, если вмешиваюсь не в свое дело, но мне показалось, что характер твоих отношений с Арго позволит вам изобразить… пару. В том смысле, что вам не противно общество друг друга… – Шут задумался, потом фыркнул, и раздраженно щелкнул веером. – Да что я несу! Какого черта ему вообще может быть неприятно твое общество? Как он может быть против, если такая девушка возьмет его за руку на парадной лестнице?! А?! Весь вопрос только в тебе – захочешь ли ты, чтобы про вас говорили в таком… контексте.

– Про нас не успеют много сказать. – Тихо ответила Мириам. – Ты же понимаешь это, да? Мне не нравится в этом только одно – что придется обманывать…

– Кого? – Хитро осведомился Монти. – Его или себя?

– Вовсе нет! Тех, кто будет на это смотреть.

– О, поверь, они легко проглотят такую маленькую ложь. Король любит Арго, и частенько приглашал его к себе. Но обычно он поднимался по лестнице один, и вокруг этого шли постоянные пересуды. Ему будет полезно, если рядом с ним увидят нормальную женщину. В любом случае, это намного лучше, чем альтернатива.

– Какая?

– Объяснять, кто ты и откуда. Поверь, если я обмолвлюсь, что ты сопровождаешь Ребекку, или что вы путешествуете вместе, и живете в одном номере, или…

– Прекрати! Почему-то, когда ты говоришь об этом, самые обычные вещи звучат постыдно…

– Потому что они могут показаться такими. – Ответил шут. – Вот здесь на помощь и придет наша маленькая ложь – чтобы подтолкнуть мысли тех, кто будет наблюдать за вами, в другую сторону.

Они прошли почти половину галереи, миновав шумные кабинки артистов. Монти остановился перед входом в одну из них, ничем не примечательную – хотя теперь Мириам уже заметила, что все помещения, выходящие в общий колодец фабрики, помечены едва заметными номерами на цветных табличках, прямо над портьерами. В этой кабинке вспыхивали и переливались цвета Мари и Моны, заметные издалека. Они беседовали, или просто говорили одновременно – Мириам разбирала слова, но те почему-то не складывались в понятные фразы. Шут медленно обернулся:

– Так мы пришли к согласию? Конечно, еще тебе понадобится подобрать платье, но я думаю…

– Я покажу тебе, какое мне нравится. А чем я могу помочь тебе?

– Да так… залезть в одну очаровательную голову. – Вполголоса проговорил шут, и отодвинул портьеру.

Меньше всего эта кабинка напоминала место, где полагается примерять одежду. Кроме экранов на стенах, здесь оказалось еще несколько, узких и высоких, спускающихся с потолка на гибких кронштейнах. Они располагались вокруг центрального возвышения, на котором устроилась Мари, в белом рабочем комбинезоне, рассматривая бегущие вокруг изображения. Мона, стоя у стены слева, занималась тем же, то и дела дотрагиваясь до экрана, но ее одежда не выглядела обычной. Совсем даже наоборот, Мириам была уверена, что в чем-то подобном просто нельзя появиться на улице. Тело девушки покрывали тонкие темные кружева, оставляя открытой спину и часть бедер. А когда актриса обернулась, чтобы помахать вошедшим, оказалось, что и спереди ткани явно не хватает – глубокий узкий вырез доставал до широкого черного пояса, обнажая ложбинку живота, и пупок, настолько знакомые, что Мириам почувствовала, как заливается краской.

Мона, похоже, моментально это заметила, потому что тут же завертелась на месте, разметав рыжие волосы:

– Нравится?

– Это… неприлично. – Ответила Мириам первое, что пришло в голову.

– Более непристойно, чем вообще без ничего? – Робко, будто испугавшись своей смелости, спросила Мона.

– Наверное да.

– В этом и смысл. – Сказала Мари. – Она подчеркивает то, что хочет показать. Как свет, собранный линзой.

– И кого вы хотите… осветить?

Мари посмотрела на Мириам. Ее глаза казались воспаленными, будто она не спала всю ночь. На экранах вокруг сменялись изображения – толпа, яркие костюмы, двигающиеся в танце фигуры, огромная лестница, ведущая куда-то вверх. Общим у них было только одно – человек, мелькающий на всех экранах, видимый с разных позиций. Высокий, с коричневой кудрявой бородкой, и веселыми светлыми глазами.

– Ты знаешь. – Сказала Мари.

– И вы подбираете одежду, которая ему понравится?

– Он любит простые цвета – голубой и белый. – Устало прикрыв глаза, проговорила Мари. – Вот это, на Моне, не подойдет. Ему нравятся короткие чулки, такие, как носили в Атланте пять лет назад. Без поясов. Длинные светлые волосы. Рост… кажется не важен. Блондинки или шатенки.

– На мой взгляд, вы слишком стараетесь. – Сказал Монти, снова раскрывая свой веер. – Поймите, никто не будет спасаться от вас бегством. Такие мелкие детали…

– Все должно подойти идеально. – Возразила Мари, и шагнула вниз, с возвышения, к Мириам. – Ты поможешь?

– Конечно, только чем? – Девушка всматривалась в экраны, пытаясь представить рядом изображенного там человека. – Это ведь записи, да? Я ничего в них не чувствую. Мне нужно увидеть его, хотя бы на расстоянии, чтобы сказать хоть что-то про его цвета. Здесь он выглядит веселым, и добрым, но ведь на самом деле это наверняка не совсем так…

– Король Маркус любит смеяться. – Сказал Монти, прикрывая веером нижнюю часть лица. – Но это ровным счетом ничего не значит. Если хотите понять, что он чувствует – смотрите только в глаза. Многие совершали ошибку, принимая его за недалекого весельчака – и все они в прошлом.

– Мы знаем достаточно. – Продолжала Мари, беря за руку подошедшую к ней Мону. – Сейчас нам понадобится рисунок того, о чем я думаю. Монти не может сшить готовое платье, пока нет способа его… запечатлеть. А я могу проецировать только образы, не рисунки…

Она протянула вторую руку к Мириам – и комната вокруг рассыпалась ворохом осенних листьев, открывая дорогу совершенно иному окружению.

Теперь все трое стояли на лестнице – широкой, будто хайвей, под небольшим углом уходящей вверх, к тоннелю, обрамленному серебристой светящейся аркой, над которой, мерцая тонкими пунктирными огоньками, вздымалось нечто огромное. Мириам с трудом различила очертания на фоне вечернего неба, усеянного ранними звездами, но сразу же узнала.

Отсюда Королевский Шпиль выглядел просто невероятным – будто цветок Иштар, или что-то, сравнимое по размеру. Венчающее его расширение казалось туманностью в небе, сиянием, чуть затмевающим Луну.

– С этого начнется вечер. – Сказала Мари. Яркий электрический свет, падающий на лестницу со всех сторон, заставил ее белую кожу сверкать серебром. – Здесь он увидит нас в первый раз.

В безжалостном свете детали ее костюма проступали необычайно отчетливо: белые кружева на груди, прямой пиджак, сужающийся на талии, широкие рукава с полупрозрачными манжетами, облегающие брюки с белыми вставками. Убранные под широкий берет волосы открывали изящную шею и мочки ушей, с чуть заметным проблеском черных камней в миниатюрных сережках.