– Скажи мне, что ты хочешь, и я это сделаю, –вздохнула я. – Надо заплакать – заплачу, пошлю к черту, назову мерзавцем.Я бы и сама что-нибудь придумала, да времени нет, так что давай побыстреепокончим с этим… Та ночь перевернула всю мою жизнь, но мы не можем быть вместе(тут я плачу, и ты тоже), будущее не имеет смысла, но ты подарил мне шарик, иэто поможет мне справиться, он ста­нет моей путеводной звездой, вселит надеждуи на­помнит о твоей любви в трудную минуту (я прижи­маю его к груди и, нежноулыбаясь, смотрю на вос­ток, там занимается заря новой жизни). Теперь все?

– Нежно улыбаясь, это как?

– Вот так примерно. – Я изобразила.

– Выглядит по-дурацки.

– Я в умницы не лезу. Иди ужинать. Купить хлеб забыла,извини.

– У меня дела этой ночью. Собственно, я загля­нул,чтобы подарить тебе шарик.

– Спасибо еще раз.

– Пожалуйста.

Я проследила взглядом, как он идет к гаражу, а потомуткнулась в свои бумаги, радуясь, что нако­нец-то никто не мешает.

Однако радость длилась недолго. Где-то минут через двадцатьв голову пришла мысль: не так давно нас обстреляли, а Тагаев, вместо того чтобыпроявить благоразумие, шастает по городу. Да хрен с ним, с городом, он открытопоявляется в моей квар­тире, хотя сам же мне и сообщил о слежке. Я-то знаю, чтоследили парни из охраны Деда, а он знает? Если знает, значит, уверен, что егоне тронут и ментам не сдадут. Почему? А если не знает…

– Ох ты, черт, – вскочила я и первым делом про­верилазамок на входной двери и в гараже. Сашка бестолково вертелся у меня под ногами,он почувст­вовал мою тревогу и тоже разволновался. – Вот что,зверь, – сказала я. – Ты мое самое уязвимое место. Придется тебепосидеть в заточении, и не возражай.

Я бегом поднялась в мансарду, нежилую с само­го моментазаселения сюда, потому что я так и не смогла найти ей применения. Здесь былотри комнаты, совершенно пустые, из одной выход на балкончик, дверь я оставилане запертой, в случае чего Сашка может выбраться и громким лаем привлечьвнимание общественности.

– Сиди здесь и не вздумай тявкать, – напутст­вовалая его. Пес начал скулить, но понимания не нашел и обиженно устроился в углу, ая спустилась в гараж, схватила монтировку и с ней вернулась в гостиную. Сунулаее под ноги, польза небольшая, но все же… Это позволило мне успокоитьсянастолько, что я вновь уткнулась в свои бумаги.

Из-за того, что Сашки не было рядом, я их ус­лышала слишкомпоздно, даже не шорох за спиной, а скорее дуновение ветра. Я резко завалиласьвпра­во, и удар едва задел мое плечо. Я кувыркнулась на пол между диваном ижурнальным столиком, удар вновь не достиг цели, но и я не успела схватить мон­тировку,бросилась вперед, и тут выяснилось, что их двое. От удара ботинком по голове явзвыла, попро­бовала откатиться в сторону, но сверху навалился здоровенныйбугай и зло осведомился:

– Где он?

– Кто? – имела глупость спросить я и, разуме­ется,схлопотала.

– Где ТТ? – зашипел парень.

– Его нет в доме. Ушел полчаса назад.

У них было оружие, по крайней мере тип, что отправилсяпроверить квартиру, держал в руках пистолет, второй устроился на моих ногах,шевельнуть ими я при всем желании не могла. Парень ухмылял­ся, демонстрируязолотые коронки. Чем-то я ему очень нравилась, потому что его улыбка станови­ласьвсе шире.

– Куда он ушел? – спросил парень, когда лыбитьсяему надоело.

– Не сказал.

– Вернется?

– Не знаю. Но я его жду.

По лестнице бегом спустился второй тип.

– Никого. На третьем этаже вообще пусто.

Это было хорошей новостью, моя собака в без­опасности.

– Она сказала, что ждет его, – сообщил тот, чтостерег меня.

– Хорошо. Значит, и мы подождем.

– Найди веревку.

– Зачем?

– Хочу привязать ее ручки к столу, ножки к ди­вану.

– Она дурака валять не станет. Да, красавица? Будетсидеть тихо, как мышка.

– Найди веревку, я тебе сказал. У нас полно времени,почему бы маленько не развлечься?

Второй хмыкнул и пошел в гараж, а первый при­поднялся,перехватил мои руки над головой, и уце­пился за грудь. Как таких дураков земляносит? Я ударила его головой, и он на мгновение выпустил меня, этого хватило,чтоб откатиться в сторону.

– Да я тебя… – начал он, но я уже достигла стола.

Может, он решил, что я надумала там спрятать­ся, не знаю, онпо этому поводу высказаться не ус­пел, шагнул ко мне в совершенном бешенстве,которое, как известно, плохой советчик, и получил монтировкой сначала поколеням, потом по башке. Наверное, я ударила слишком сильно, но в тот моментразмышлять об этом мне не хотелось. Я быстро обшарила его карманы, пистолетторчал за поясом. Прихватив его, я устремилась к гаражу, дверь в него былаоткрыта, я слышала, как там возится второй парень.

– Классная тачка, – заорал он. – Слышишь?

– Слышу, слышу, – пробормотала я, положилапистолет на консоль и вцепилась в монтировку дву­мя руками.

– Нет здесь никакой веревки, – ворчал он. –Проволока, но короткая. Двинь ей как следует, и рыпаться не будет…

Тут он возник в проеме, а я двинула, как он со­ветовал, тоесть как следует. Удар пришелся ему в живот, он согнулся и уж тогда схлопоталпо голове.

– Веревка у меня есть, просто вы не там смот­рели, –обыскивая парня, пробормотала я. Оба пис­толета я сунула в ящик консоли, потомучто испытывала стойкое отвращение к оружию. Может, по той причине, что мне ужеприходилось им восполь­зоваться, незачем и далее отягощать свою совесть, она итак многое от меня претерпела.

Веревку я нашла очень быстро, связала парней еще быстрее.Первый был покрепче и начал прихо­дить в себя, пришлось ему добавить. Минутчерез пятнадцать оба были в гараже, в смотровой яме, подвешенные за руки кперекладине. Я дышала с тру­дом, в основном из-за того, что пришлось волокомтаскать эти две туши. Сбегала наверх, освободила Сашку, умылась и вернулась вгараж с ведром воды. Вылила по полведра на каждого и стала ждать, когда ониочухаются. Тот, что покрепче, приоткрыл глаза, поводил ими туда-сюда, послечего в его взгляде на­метилось удивление.

– Детка, – позвал он, я к тому моменту устрои­ласьна корточках, метрах в трех от него, – ты чего ментов не вызвала?