– Ты по поводу расследования или ночных уп­ражнений?Расследование всегда вызывает у меня раздражение, а ночь в твоих объятияхпримирила меня с существованием в столь малоприятных по­годных условиях.

– Ты не жалеешь? – Все-таки забавно услы­шатьподобный вопрос из уст такого парня.

– С какой стати? – Он принялся разглядывать меня,вряд ли с добрым чувством, потому что взгляд его стал колючим. – Время отвремени я сплю с мужчинами. Говорят, для здоровья полезно.

– Как твоя рука? – сменил он тему.

– Если я успела о ней забыть, значит, хорошо.

– Врачу показаться все же стоит. Рана глубокая, ее надозашить. Кто сказал, что она огнестрельная? Наплети что-нибудь, врешь тыубедительно, тебе по­верят.

Последнее утверждение заслуживало внимания, но возражать яне стала, кивнула, подала ему кофе и выпила сама.

– Весь день я буду занят, – сказал Тагаев, по­кончивс кофе. – Ты справишься одна?

– С чем? – проявила я бездну удивления.

– Может, тебе стоит поспать до обеда? – пока­чавголовой, внес он свое предложение.

– Я подумаю над этим.

– Общаться, с тобой по утрам одно удовольст­вие. –Он вдруг протянул руку и легонько провел пальцами по моей щеке. – Непереживай. Что бы­ло, то было.

Я только вздохнула.

– До чего вы, мужики, тщеславный народ. По-твоему, мнебольше нечего делать, как сокрушаться из-за вчерашней глупости? Мой друг лежитв боль­нице, вчера в меня стреляли, прибавь к этому четы­ре убийства и то, чтоя за все время следствия не продвинулась ни на шаг. Ко всему прочему, ты нежелаешь мне помочь. Ведь тебе есть что рассказать, верно?

– По поводу четырех убийств – нет. Мне надо незаметнопокинуть дом. Сможешь вывезти меня на машине?

– Через двадцать минут устроит?

– Устроит.

Я побрела в ванную. После душа я почувствова­ла себя лучше,переоделась, крикнула Сашку и вы­шла в холл. Тагаев подпирал спиной стену возледве­ри, увидев меня, он улыбнулся.

– Чего тебе так весело? – пробормотала я.

– У тебя есть мечта? – спросил он, чем подверг моймозг серьезной перегрузке.

– Ух ты, господи…

– Подумай, – уговаривал он. – Машина, ях­та…– Тут он вздохнул и добавил с печалью: – Тя­желый случай. Обычно женщиныотвечают без запинки.

– Извини, я малость туповата. Если хочешь расплатитьсясо мной за эту ночь, поделись инфор­мацией, и мы в расчете.

– Я не сказал “расплатиться”.

– Разумеется. Ты чемпион среди выпендрежни­ков. Ладно,подари воздушный шарик, этого вполне достаточно. Поехали.

Я подхватила Сашку. Тагаев устроился на зад­нем сиденье, яоткрыла гараж и выбралась на улицу, оглядываясь. Не похоже, что в кустах заселаармия врагов.

– Куда? – спросила я.

– В Петрушинский переулок.

– И что у нас там?

– Мой офис.

– Ты такой умный парень, что у меня язык неповорачивается говорить тебе всякие глупости, ти­па: ты в розыске и прочее втом же духе.

– Мне нужно туда заглянуть.

– Разумеется.

Офис впечатлял, особенно стена, что его окру­жала. Мывъехали в ворота, Тагаев покинул машину и исчез в боковой двери здания, а ямысленно чертыхнулась: если здесь менты, неприятностей мне не избежать. Маломне подозрений в причастности к убийству, теперь я подрабатываю водителем убегло­го мафиози.

Подскочил молодой человек, постучал по стек­лу, я егоприоткрыла, и парень страстно зашептал:

– Мы выпустим вас через задние ворота.

– Конспираторы хреновы, – съязвила я, прав­да,предварительно подняв стекло.

Задние ворота выходили в переулок, я свернула на светофоре ипритормозила, решив для начала по­звонить Вешнякову. У него тоже по утрамнастро­ение ни к черту.

– У тебя есть знакомый целитель? – спросила я,зная, что мои вопросы настроения ему отнюдь не улучшат.

– Экстрасенс, что ли?

– Нет, хирург, надо дырку на руке заштопать.

– Кому? – обалдел Вешняков.

– Мне, естественно. Я бы и без тебя справилась, дабоюсь, вопросами замучают. С тобой надежнее.

– О, черт! – рявкнул Артем так, что пришлосьпоспешно отодвинуть от уха трубку. – Ты где?

– На улице Мира. Могу к тебе подъехать.

– Слава богу, я уж думал, ты свои кишки с ас­фальтасоскребаешь.

– О кишках и речи не было. Глубокий порез на руке, воти всех дел.

– Подъезжай, я минут через десять выйду.

Когда мы с Сашкой подъехали, Вешняков как раз сбегал поступенькам. Навстречу ему шел парень лет двадцати семи, его светлые волосы былисобраны в пучок на затылке. Артем торопливо поздоро­вался с ним за руку, увиделмою машину и бегом припустился ко мне, взглянул на меня и вроде бы соблегчением вздохнул. Должно быть, в самом деле решил, что я кровью обливаюсь.

– Ваше начальство исключительно демократично, –заметила я, дожидаясь, пока Артем сядет в машину.

– В каком смысле?

– В смысле причесок и вообще внешнего вида сотрудников.

– Ты об этом парне? Так он не мент. Брат его у насработает. Крюков Вовка, да ты его знаешь.

– Что-то они совсем не похожи.

– Они вроде сводные. Ты лучше мне про свое здоровьерасскажи.

– Нормальное здоровье.

– А что с рукой?

– Упала неудачно…

– Давай в больницу скорой помощи, – хмуропоглядывая на меня, сказал Артем.

Врач, что зашивал мою рану, никаких вопросов не задал,похвалил за правильно наложенную повяз­ку и бодро поинтересовался:

– Карточку заводить будем?

Артем только махнул рукой. Мы вышли из каби­нета вобшарпанный коридор, и Вешняков сразу обрел дар речи:

– А теперь рассказывай.

– Я бы рада, да ничего интересного в голову неприходит.

– Вчера стрельба была, случаем, не тебя по го­родугоняли?