Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В еще одном мартовском письме 1969 года Фил подчеркивал, что замысел романа в нем созревает медленно. Написанные его собственной рукой ранние заметки включали минимум деталей технологии и культуры научно-фантастического мира будущего. Затем он обычно перепечатывал их на машинке и просматривал в том порядке, в котором они приходили ему в голову. Самым трудным шагом было создание персонажа. Главный герой-мужчина был, как правило, «собран» из реальных личностей. Женские персонажи должны были быть «тщательно проработаны, со многими сложностями, противоречиями, – другими словами, они были реальными женщинами». Сюжет приходит в последнюю очередь:
Я дальше скажу, что сначала сочиняю сюжет для первой главы романа или вроде того, и чем больше я в него погружаюсь, тем больше чувствую зависимость от вдохновения, посещающего меня в моменты написания (иногда оно вовсе не наступает, иногда наступает слишком поздно, – скажем, когда роман уже отдан в печать). […] Что касается меня, то мое знание персонажей приходит ко мне только тогда, когда я нахожусь в процессе написания романа; мне нужно слышать, как они на самом деле говорят, на самом деле занимаются какими-то вещами, реагируют и т. д. […] Таким образом, я часто обнаруживаю, что сам подхожу к такому моменту в романе, где, например, заметки (а если план, то пусть будет план) требуют, чтобы главный герой сказал «да», но фактически он, будучи тем, кто он есть, скажет «нет», вот он и говорит «нет», и с этого момента я должен продолжать, будучи поставлен перед фактом, что это его манера поведения… и это вносит ужасную путаницу в сюжетную линию. Но я думаю, что лучшие романы получаются из этого. Другие писатели не только не согласились бы со мной; они пришли бы в ужас.
Подход Фила с «вдохновением момента» требовал пыла, который в то время мог отсутствовать. Слишком много дорогих ему людей умирало.
В апреле 1968 года его давний наставник, Энтони Бучер, умер от рака. Фил напишет два эссе в память о Бучере, а также посвятит ему «Убик». До конца своей жизни Фил сохранял воспоминания о Бучере. Потому что именно Бучер подставлял юному Филу плечо и говорил ему, что он может стать писателем. Воспитанность и интеллект Бучера поддерживали Фила в те унылые пятидесятые годы, когда казалось, что поля научной фантастики населены только «троллями и психами». Затем, в сентябре 1969 года, епископ Пайк умер в Иудейской пустыне в поисках правды об историческом Иисусе. Влияние епископа на Фила было огромным – Пайк служил примером страстного и непрестанного поиска окончательных знаний, и это питало лучшие произведения Фила. В позднем интервью Фил вспоминал об этой двойной утрате: «Это было страшно, приятель, они хрипели и падали вокруг меня, как на Первой мировой войне, ты знаешь, прямо как в конце «На Западном фронте без перемен».
Эти смерти добавили напряжение браку, в котором Нэнси и Фил начали изощряться в своих заботливых ролях. Нэнси переживала рецидив проблем с нервами, которые охватили ее в 1964 году, и, кроме того, ее пугала возрастающая интенсивность употребления «спидов» Филом. Какая-то «левая» доза «винта», купленная на улице в августе 1969 года, привела Фила к госпитализации с панкреатитом и острой почечной недостаточностью. Сильно ослабленный, Фил не мог вернуться к написанию романа, пока не почувствовал себя хорошо в следующем году. Перспектива возобновления приступов панкреатита была мучительна для Нэнси. «Я так боялась, что он умрет. Я точно так же переживала за своих родителей – а потом умерла моя мама. Тогда я просто почувствовала, что не смогу с этим справиться». Несмотря на риски, Фил продолжал приобретать «спиды» на улицах. Иногда он пытался бросить, но безрезультатно. Нэнси вспоминает: «Я пробовала прятать амфетамины. Тогда он воспринял бы это как нечто ужасное. Я не смогла бы этого вынести. В конце концов, у меня все закончилось больницей, и я поняла, что не могу вернуться и снова жить этим. Я не могла подняться над его депрессиями и прочим». Нэнси вернулась, но ненадолго, и она дольше не могла оставаться.
Рассказ Фила об их последнем годе в равной степени болезненный. В более позднем интервью он объяснил, что «спиды» были необходимым средством спасения:
Прием амфетаминов в тот момент, я думаю, скрывал, почему моя память была повреждена, и мое поведение было ошибочным, и мое восприятие было нарушенным. Они были нарушены из-за травматического шока и из-за более глубоких механизмов, таких как амнезия. Но если бы я не принимал «дурь», я бы сам столкнулся с этим лицом к лицу, и другие люди должны были бы столкнуться с этим, а мимо этого было легче всего пройти самым простым путем: «Ну, он рассеян, он рассеян от амфетаминов».
Но Фил здесь уходит от темы. Как он хорошо знал, «спиды» более чем просто скрывали его проблемы. Они только усиливали их. Приступы страха, паники и тревоги, которые постоянно мучили Фила, питались амфетамином. Эти побочные эффекты были следствиями огромных дозировок, которые он заглатывал, были неизбежны, как бы он ни пытался их объяснить.
Колодец творчества за долгое время высох. Фил подал заявку на социальное обеспечение и продовольственные карточки за июль – август 1970 года – шаг, который ранил его гордость. Но к тому времени он снова взялся работать над романом.
Чтобы понять, как Фил пережил боль, вновь потеряв семью, значит понять происхождение романа «Пролейтесь, слезы…» – романа, который Фил написал и переписывал яростно в период с марта по август 1970 года.
В мае 1970 года Фил ушел в «трип» с помощью мескалина[175]. Кажется, он никогда больше не использовал мескалин, но этот конкретный «глюк» его поразил:
Под «кислотой» я никогда не получал подлинного понимания, но под мескалином я был переполнен страшно сильными чувствами – эмоциями, как я полагаю. Я чувствовал всепоглощающую любовь к другим людям, и это я включил в роман [ «Пролейтесь…»]: в нем рассматриваются разные виды любви, и заканчивается он возникновением высшей формы любви, о которой я никогда раньше не знал. Я говорю: «Ответом на вопрос «что реально?» – ответом будет «этот вид всепоглощающей любви».
Основная история – о телевизионной звезде Джейсоне Тавернере – богатом, знаменитом, блестящем и невероятно привлекательном, теряющем весь свой статус, когда он переносится в альтернативный мир, в котором, по словам генерала полиции Феликса Бакмэна, он официально не существует.
«Пролейтесь…», с его атмосферой нуара и ужаса, является кульминацией серии романов, написанных после 1964 года («Время, назад», «Мечтают ли андроиды об электроовцах?», «Мастер всея Галактики» и «Друг моего врага»), в которых жизнь персонажей протекает в ужасном «государстве-предателе», где доминируют полицейские шпионы и надзор. Но только «Пролейтесь…» может похвастаться характером такой тонкости, как у Феликса Бакмэна, в которого Фил излил весь свой сильный страх и ненависть к власти, а также его любовь к своим собратьям – потерянным и одиноким людям.
