врага. Тот и опомниться не успел, как она вцепилась ему в левую ногу. Кабан был тяжелый, неповоротливый. Он попытался достать волчицу острыми клыками, но она ловко увернулась и молниеносно прыгнула на непрошеного гостя. Захлебываясь от ярости, она атаковала молча, и кабан, испугавшись, решил, что лучше убраться подобру-поздорову.

Тогда же в полдень волчица увидела собаку. Та на бегу останавливалась, нюхала землю, обнюхивала деревья. Наверно, ее встревожил какой-то запах, и она, подняв морду вверх, жалобно завыла.

Собаки редко появляются в лесу без людей. За ними часто идут люди. А если их нет поблизости, то их может привести сюда собачий лай. Их прихода волчица боялась больше всего.

Собака выла. Вой переходил в лай. Подходить ближе она боялась.

Вблизи своего логова волчица ни на кого не нападала, но она не могла ждать спокойно приближения врага. Ползком, незаметно для собаки, она выбралась из логова и, описав большой круг, подкралась к собаке сзади. Та не ожидала нападения. Чужой, враждебный запах приводил ее в ярость, она лаяла и тревожно выла, не подозревая о грозящей опасности.

Волчице это было на руку. В несколько прыжков она приблизилась к собаке и, бросившись на нее, впилась зубами в хрупкое собачье горло.

Через несколько минут все было кончено.

Опасаясь за жизнь выводка, волчица перенесла волчат на новое, более надежное место. Но с рассветом начались заботы и тревоги.

Как-то раз волчица, лежа подле своих волчат, учуяла запах птицы. Запах долетал с веток дерева, раскинувшихся над ее головой. Там ничего не было видно, но обоняние еще ни разу не изменяло волчице. Она не ошиблась и на этот раз.

На близкую ветку лещины села сорока. Волчица не любила этих горластых птиц. Они вечно галдят, а почему — непонятно: то ли чуют опасность, то ли просто так, сдуру.

Сорока перелетала с ветки на ветку, спускаясь все ниже. Волчица ждала, когда она сядет на траву, чтобы свести с ней счеты.

Она лежала, прикидываясь спящей. Сорока пролетела над самой ее головой. Потом вдруг раздался отчаянный птичий писк, плеск крыльев. На сороку налетела маленькая пичужка, оглашая лес беспомощным верещанием. И тут волчица увидела над своей головой гнездо, на которое пыталась напасть длиннохвостая разбойница.

Птица-мать сражалась самоотверженно. Но ей было не под силу спасти себя и своих голошеих птенцов. Слетевшиеся сойки и сороки подняли страшный крик.

Весь этот шум очень не нравился волчице, он не обещал ничего хорошего. Улучив момент, когда две сцепившиеся птицы упали на траву, волчица накрыла их своими когтистыми передними лапами. Она съела птиц, от перьев долго саднило горло. Проглотив и птенцов из гнезда, она успокоилась.

Вот так, в заботах и тревогах, проходили волчьи дни и ночи. А потом настала зимняя пора, еще более трудная.

Осенью волчица стала вожаком большой стаи. Пегий опять был рядом, но не его, а ее волки признали своим вожаком. Серый тоже вернулся к матери. Наступали холода, стада угнали в села, добывать корм в одиночку было все труднее.

Шестеро волчат подросли, но все еще жались к матери. Волчице-матери было нелегко кормить такой выводок. Пара зайчат или десяток мышей не могли насытить такую большую семью.

Однажды после захода солнца волчица повела стаю к ближней деревне. Двигались медленно, поминутно останавливаясь и оглядываясь. Все было спокойно — ничто не предвещало опасности. Добычей тоже не пахло. Волки подошли к окраинным дворам. Из одного двора на них пахнуло скотным духом. Серый перескочил через саманную стену, но скотина была заперта в хлеву. Лошади фыркали и били копытами, волы мычали. Серый лязгнул зубами и выпрыгнул на улицу.

В соседнем дворе скотина тоже была под запором. Где-то залаяла собака. Ей ответил целый хор собачьих голосов.

Волчата, появившиеся на свет этой весной, ростом были ненамного меньше взрослых волков, но все еще боязливо жались к матери, а та расталкивала их и бежала дальше. Ветер обдал ее знакомым запахом, и пасть голодной волчицы наполнилась слюной. Она замерла на месте и, подняв морду, прислушалась. Ухо ее не уловило ничего угрожающего, кроме собачьего лая. Волчица легко перемахнула через плетень овчарни. Ее примеру последовала вся стая. Овцы сбились в угол. Волчица набрасывалась на них без разбора, перерезая зубами горла и захлебываясь теплой кровью. Молодые волчата потрошили зарезанных овец и пожирали внутренности.

Пегий и серый, вскинув на спину по овце, перескочили через плетень. В соседнем дворе яростно залаяла собака. В доме блеснул огонь, и это испугало волчицу больше, чем собачий лай. Бросив добычу, она кинулась прочь со двора. Волчата бежали следом.

На опушке леса начался кровавый пир, с рычанием и дракой за каждый кусок. Кровавая пища не утолила голод, а еще больше распалила жажду поживы. Волчица вела себя сдержанно, и это предотвратило кровавую схватку.

Лес был пустынным. Поживу можно было найти только в той деревне, но теперь там их ждала верная смерть. Понимая это, волчица повела стаю к соседнему селу. На поляне, неподалеку от сельской околицы, волки наткнулись на двух ослов и разорвали их. К рассвету они воротились в лес — ленивые, пресытившиеся, предвкушая желанный сон и покой. Волчица бежала впереди. Она, как всякая бывалая мать, в тревоге за детей единственная не ослабляла внимания, поминутно озираясь и принюхиваясь к кустам и деревьям.

Возле одного толстого дерева она остановилась. Ей почудился едва уловимый запах человека и еще чего-то, чем несло из деревенских дворов. Явно здесь действовала рука человека.

Полумрак раннего утра, казалось, не таил ничего угрожающего, но этот запах насторожил волчицу. Они не раз пробегали этой тропой, и все обходилось благополучно, но на этот раз она осторожно обежала дерево стороной. Пегий, серый и волчата последовали ее примеру. И только один из них, самый ленивый, двинулся напрямик. Он имел привычку, пробегая мимо дерева, поднимать заднюю лапу. То же самое он намеревался сделать и сейчас. Но не успел он добежать до дерева, как вдруг раздался резкий и звонкий щелчок. Волчонок взвыл от боли и испуга. В его правую переднюю лапу впились железные челюсти. Бедняга пытался перегрызть их, но они были ему явно не по зубам. Из пасти его потекла кровь… Волчонок рванулся пытаясь высвободить лапу, но страшная боль пронзила все его тело, он лег на землю и завизжал, как побитая собака.

Волчица не поняла, что именно случилось, но инстинкт подсказал ей, что с сыном стряслась беда. Он попал в ловушку. А такую коварную ловушку могли поставить только люди. Кто хотел остаться в