деревянный

недоделанной узкой реки

А какие рабочие жили

и баграми ловили бревно

и детей как щенят народили

их напарницы всё равно…

«Я знаю край… В нём бегает вода…»

Я знаю край… В нём бегает вода

от умывальника к сырому тазу

там не бывает криков никогда

там тёмный день, как смертная досада

В волнении на розовом диване

на белой на подушке кружевной

там голова молочная крутится

бормочет, брызжет вяленой слюной

«Отвлекись от смутной группы силуэтов…»

Отвлекись от смутной группы силуэтов

что виднеются на самом крае парка

Там есть женщины и белые их платья

будто плавают в тумане нехорошем

Все деревья и кусты обняла сырость

что там делает та группа у забора

Почему там крики, столкновенья

Выкида́ются из кучи длинны руки

Отвлекись от дел каких-то силуэтов

и по парку в освещённо место выдь

там у тира торопление и звуки

хлопы выстрелов в бутылки на стене

Ну а всё же, чем заня́ты силуэты

Эти женщины и те, кто с ними

Ты уходишь, и безумное вниманье

к тому месту шаг твой направляет

Топотятся там кусты, звенит музы́ка

никого уже там нет, пустое место

лишь бумага, носовой платок заброшен

на кусте лежит и светится неярко

«Природа свищет птицами своими…»

Природа свищет птицами своими

В лесу проходит преогромный бык

Перед засу́хой дождь происходил

И на мосту прохожий уходил

На память Николаю шла досада

Он вспоминает чёрное пальто

мелькнувшее среди деревьев стада

и больше не было никто…

«Главный старый камень мокрый…»

Главный старый камень мокрый

Вид корявый у обрыва вдаль

О песчаник слойный и травинки

Тело жёлтое обрыва как больной

В жёсткой шубке на плечах кусочки хвои

С огородов забрела впотьмах

проплывают берега канавы

на меня легла большая тень…

«Дождь перед закатом…»

Дождь перед закатом

вдруг в лесу пошёл

медленная сырость

стала прибывать

Дерева пустые по своим ветвям

грусть распространяют

Давят сердце нам

от тёмного свету

от холодной влажности

нет нигде уходу

спрятки нет в надёжности

Даже чрез окошки

в стареньком дому

слышен шум убийственный

жить теперь к чему

Девятая тетрадь

«В раннем дыме лета задыхаясь…»

В раннем дыме лета задыхаясь,

я сижу себе под потолком

тёмным и горячим, размягчённым

и, как муха, по́ю на окно

Мне сегодня очень жаль работать

шить штанов неимоверный холст

Моих пальцев кончики натёрты

хочется пойти и погулять

Вся мне жизнь испорчена работой

за тяжёлым низким утюгом

Грани ножниц сделали мозоли

Всё это совсем нехорошо

Был я в городе другом, весёлом

Брызжел крайней юностью своей

На́ всех лавках я сидел, томился

под широкополою листвой

Привело меня сюда зачем-то

сухость и довольно жаркий рот

Уж неделю в дверь не выходил я

надо будет отнести заказ…

«В воскресенье лист капусты чайной…»

В воскресенье лист капусты чайной

на чёрном блюде единственный лежал

Голубое небо, всё в прожилках

вызывало смутную боязнь

Ножницы в моих руках стояли

Я открыл белёсый серый рот

Я увидел, что моя иголка

никуда сегодня не ползёт

И не заработаю я денег

и я не удовлетворю желудок свой

поместить туда бы чёрных ка́мней

иль песком его бы натолкать

Он меня стегает, понукает

Он — желудок — держит от природы на замке

и кроить, и гладить заставляет

и сидеть уныло на окне

«тот несёт с собою свёрток в шерсти…»

тот несёт с собою свёрток в шерсти

тот комок белья несёт, зажавши под рукою

В городе Москва сегодня к вечеру

около пяти часов моргает небо

Тот, кто наблюдает затенёно

жизнь из неоткрытого окна,

кашляет и замечает капли

фыркает и пищу достаёт

А по всей земле уж стало дико

холодно между ветвей дерев

Никого не видно у колодца

Никого не слышно за леском…

Павл Иваныч вышел из Кузьминок

по дороге в Дятлово спешит

и Луна ему дорогу светит

ветер его волосы дели́т

Павл Иваныч пыль вздымает

холодно его рукам становится

Пальцы он в карманы запускает

он идёт, идёт и остановится

Тень его пересечёт канаву

и руками вдруг всплеснёт

что же я, ведь надо мне направо

пропустил я нужный поворот

Павл Иваныч в Дятлово не сходит

Попадёт он в хутор Ручьевой

Там ему навстречу дед выходит

с белою большою головой

Ночевать зовут его остаться

и постелят в комнате в углу

будет он без сна валяться

на спасённых тряпках на полу

Утром он, собравши свои силы,

станет снова Дятлово искать

люди ему будут попадаться

на него начнут они кивать

Павл Иваныч побежит до речки

и пойдёт по мокрому песку

может, так вот в Дятлово приду я

согласно шуму тростнику

И, конечно, он приедет к до́мам

к серым брёвнам наклонились крыши

колья выпустили зелень из себя

и свисает вывеска Кузьминки…