— Отец… Я всегда восхищался им, тосковал по нему и… винил его. В глубине души. Понимая, что не должен. Но… Где-то глубоко всегда жила злость на то, что он, спасая других людей, бросил нас с мамой. Защищая других, он не защитил нас. Особенно маму.

— И тебя тоже, — печально сказал дракон. — Тебя тоже.

— Да. И меня тоже. Иногда я думал… Но сейчас я… Я понимаю его. И прощаю. Он ни в чем не виноват. Но обида не всегда основана на вине. Иногда дело в том, кто обижен. Я прощаю. Он не мог поступить иначе. И он не должен был поступить иначе.

Облачко вырвалось из его груди, словно было давно заключено там и ждало, когда его выпустят на волю, когда признают, что обида была, и расстанутся с ней.

— Ну и я… — Сай сглотнул. — Времени мало, так что я… Вы уж простите, я почти не слышал, что вы тут говорили, все думал, как можно простить Леяну за то, что она сделала с нашей семьей. И вдруг понял, что и отца я тоже всегда винил. Если бы не его поступок… Все было бы иначе. Наверное, Леяна все равно стала бы той еще сволочью, но наша семья не пострадала бы настолько сильно.

— Я прощаю ее. Пусть с ней разбираются Высшие Силы. Им виднее. После всего, что она сделала, у нее внутри, должно быть, настоящая адская бездна. Она еще не понимает этого, но когда-нибудь она в нее провалится. И тогда ей будет много хуже, чем всем, кто от нее пострадал. Я прощаю ее. Мне ее даже жаль. Немного.

— И я прощаю отца. Сейчас я вдруг понял, что он был тогда таким же глупым мальчишкой, каким был и я — всего несколько дней назад. Он не понимал, что делает. Или, вернее, я сам повел бы себя также, на его месте. Я понимаю его. Это было плохо, но… В общем, я его прощаю. Если уж кому-то и судить его, то точно не мне. — Сай закусил губу, плечи его вздрагивали и он отвернулся, чтобы скрыть слезы, которых не мог удержать.

Верен положил ладонь ему на плечо и сжал, а Полина нерешительно коснулась руки.

— Ты молодец, — тихо сказал ворон. — Без тебя мы бы не справились.

Сай благодарно мотнул головой и шмыгнул носом.

Искрящееся облачко, выплывшее из его груди, было заметно больше, чем два предыдущих, и когда оно впиталось в призрачный силуэт женщины, что-то изменилось в ней — очевидно и зримо.

Она повернулась и наконец-то увидела сына, молча стоявшего рядом, уже почти потерявшего надежду. Увидела и обняла его. А когда обняла, поняла, почувствовала все, что чувствовал он.

— И ты прости меня, сынок… Я так долго мучила тебя… И ее… Я прощаю, конечно, прощаю. Ты любишь ее. И вы все еще можете быть вместе. Пусть и не среди живых… Но ведь мы — тоже живые. Мы можем чувствовать. И если способны страдать, то и быть счастливыми можем?

— Конечно, мама. Конечно.

Они замерли в невероятном призрачном объятии, когда сливаются души, делясь всеми чувствами, мыслями, памятью — всем. Самой сутью своей.

— Я хочу, чтобы вы были счастливы. Простите меня… дети…

Фея подпрыгнула на плече у Полины.

— Смотрите, — прошептала она, глядя на темные воды, медленно качающие лунный и звездный свет.

Но сейчас там был не только он. Золотистое сияние шло из-под воды, поднималось, разливаясь по поверхности. Среди этого сияния показалась хрупкая фигура Девы Моря, она поднималась над водой, она улыбалась. Дева протянула руку, и с нее соскользнул ослепительно вспыхнувший флакон с Лунным Светом.

Люди ахнули, испугавшись, что он уйдет на дно, но флакон заскользил по воде, волна мягко подхватила его и вынесла на берег, прямо к их ногам. Полина осторожно подняла флакон, — в ее руке он снова вспыхнул серебряным светом, — и отдала Хранителю.

— Это поможет? — спросила с надеждой.

— Должно помочь, — Хранитель, принявший человеческий облик, осторожно касался невиданного сокровища, задумчиво его рассматривая. Потом он сжал ладонь и прошептал несколько слов. Полина разобрала имя "Муфра". Флакон исчез.

Над лагуной зазвучала странная, неотразимо манящая песня. Ирмис, все еще обнимавший мать, смотрел на свою возлюбленную с непередаваемым выражением. Там была и любовь, и нежность, и счастье, и тоска, и боль — все вместе, сплетенное воедино. А Дева Моря смотрела на него — и то же, что испытывал он, отражалось в ее взгляде.

— Простите меня, — прошептала она, и само пространство подхватило этот шепот, как волна подхватывает лепесток цветка, подхватило и принесло — шумом и шелестом волн, голосом сердца.

Но что-то еще звучало над лагуной — накатывало с силой и властностью прибоя. В воде и воздухе разливалось сияние — на этот раз оно было голубым и синим с переливами серебра. Из-под воды поднимались девы моря — одна, другая, десять… Сотни.

Впереди — самая старшая, с лицом прекрасным, строгим и совершенно бесстрастным. Она воздвиглась над поверхностью вод почти полностью, лишь кончик хвоста был погружен в родную стихию. В протянутых руках она держала венец, сверкающий алмазным блеском, переливающийся многоцветными жемчужинами.

— С возвращением, сестра, — сказала она, и голос ее был ясно слышен, его не заглушало все более звучное пение морских дев. — Мы ждали тебя. Наша прежняя повелительница удалилась на покой и назвала преемницей тебя. Отныне ты — Морская Королева.

Морская Дева смотрела с удивлением и без радости. Она печально покачала головой.

— Простите, сестры, но я…

— Не спеши отказываться. Мы приготовили для тебя чудесный дар. Он придется тебе по душе.

Дева Моря снова покачала головой.

— Ничто не сможет…

— Не спеши. Восходя на Морской Трон, Королева может подарить жизнь в море тому, кто живет в ее сердце. По ее воле морская стихия может дать ему тело тритона, а дочери моря могут отдать ему годы своей жизни. Они решили отдать по пятьдесят лет, чтобы вы правили вместе тысячелетия. Когда его годы окончатся, вы вместе уйдете за грань. Согласна ли ты? Откажешься ли от вечной жизни в родной стихии, которая дарована каждой бывшей Королеве?

— Да, — Морская Дева прижала руки к груди и с мольбой посмотрела на возлюбленного и на его мать.

— Но согласится ли он… Его матушка… Мы ведь не сможем вернуть и ее…

Арна всплеснула руками.

— Да лишь бы сыночек мой был счастлив. Ничего другого мне и не надо. Я и с того света буду радоваться, глядя на его жизнь. Этого-то я и хотела больше всего на свете.

— Одной проблемой меньше, — вздохнул дракон. — Морю нужна королева.

— Они и правда оживят ее возлюбленного? — шепотом спросила Полина.

— Это не совсем оживление, они дадут ему новое тело — тело тритона. И жизнь такую же долгую, как у морских дев, но в целом можно сказать, что оживят.

Между тем девы моря готовились короновать свою королеву и создать новое тело для ее возлюбленного, а его мать выглядела умиротворенной и совершенно счастливой. Полина, Верен и Сай вздохнули с облегчением и повернулись к дракону.