— Ну, хоть здесь обошлось, — шумно выдохнул Сай, цепляясь лапками за зубец гребня. — А я уж думал, снова тонуть придется…

Ворон и горлица взлетели. Небо манило и звало, вода пугала, отталкивала и в то же время тянула вниз смертельным притяжением бездны, но они заставили себя опуститься, а потом внезапно ощутили, как их отяжелевшие тела входят в воду и движутся в ней с такой же легкостью, с какой бегают звери и летают птицы. Нет, с еще большей легкостью. Вода держит сама, не нужно ловить потоки, она обнимает, ласкает и поддерживает, она — сама забота, родная стихия, в чьих объятиях так же хорошо и спокойно, как ребенку на руках у любящей матери.

Полина не сдержала чувств и издала серию звуков — свист и щелчки. И радостный голос Верена был ей ответом. Они сделали круг, наслаждаясь свободой и покоем, на несколько мгновений позабыв обо всем. Была только нежная ласка воды, радость свободы и счастье взаимной любви. Дельфины… Как хорошо, как чудесно. Как пляшут лунные блики на воде, сколько запахов, звуков, как это прекрасно — ощущать звук и рельеф дна всем телом и чувствовать близость любимого настолько полно, насколько недоступно ни зверю, ни человеку.

Где-то рядом мелькает маленькая искорка — Фая тоже здесь, кажется, ей тоже хорошо и радостно. Еще один круг, Полина и Верен сплетаются телами, исполняя танец счастливого единения, касаясь друг друга в кружении, купаясь в своих чувствах. Но сознание уже посылает сигнал тревоги: у них нет на это времени. Как жаль…

А вот и печальный молочный свет, призрачное бледное сияние, идущее из глубины. Полина выразила свою грусть в протяжном свисте и движениях гибкого сильного тела и устремилась туда — к сиянию, к цели. Верен последовал за ней. Они погружались.

Здесь была подводная впадина, свет с поверхности почти не достигал дна, но оттуда шел собственный свет, и вот уже видна прекрасная статуя. Юная дева выглядит одновременно совершенно живой и абсолютно нереальной. Не бывает в мире такого совершенства. И такой прекрасной печали, какая светится в ее лазурных глазах. Простерта вперед тонкая рука, на хрупких пальцах висит цепочка, на ней — хрустальный флакон, от него-то и исходит сияние, хотя и сама дева слегка светится, жемчужно мерцает ее кожа, сапфировые глаза переливаются, словно в них стоят слезы. Высокая грудь прикрыта повязкой, расшитой жемчугом и перламутром, и нити из розовых жемчужин вплетены в густые волосы, ниспадающие почти до кончика хвоста, чья чешуя переливается самоцветным блеском.

Два дельфина замерли перед этой окаменевшей девой и ожившей легендой. По белоснежной щеке и вправду скатилась слеза. Морская вода не растворяла ее, слезы Девы Моря не просто соленая влага, они особенные.

Полина снова засвистела, защелкала, всей душой сопереживая несчастной и в то же время прося отдать флакон, она осторожно коснулась носом хрупкой руки, и ей показалось, что выражение глаз Девы Моря изменилось, что теперь в ее взгляде появилась надежда.

Дельфин попыталась поддеть цепочку, ее вытянутый нос как раз проходил в отверстие, но ничего не получалось, тонкие пальцы не разжимались. Верен тоже попытался и тоже безуспешно.

— Нам очень нужен Лунный Свет, — мысленно заговорила Полина. — Он может многих спасти. Пожалуйста… Мы не для себя…

Но Морская Дева только смотрела на нее с неизбывной печалью в прекрасных глазах. Почему-то Полине казалось, что она все чувствует и понимает и хотела бы отдать им сокровище, но это не в ее силах.

— Что-то не так, — пророкотал мысленный голос дракона. — Она не отдаст флакон.

— Но почему? — взмолилась Полина.

— Дело не в вас. Дело в той, кто ее прокляла… Похоже, она на берегу. Плывите к берегу. Скорее. Отступник уже открыл порталы, войско Леяны и мраки окружают замок.

Голубое призрачное мерцание на берегу первым, как ни странно, заметил Сай. Ему было страшно смотреть вверх — звездная бездна подавляла и поглощала его, как океан крохотную песчинку. И темные воды внизу тоже пугали. Поэтому, когда дракон, медленно кружащий над лагуной, развернулся мордой к берегу, енот был рад возможности зацепиться взглядом за силуэт причала и перевернутых лодок, за огоньки рыбацкого поселка, виднеющиеся вдали.

Странное голубое мерцание привлекло его внимание, он потряс головой, но оно не исчезло, зато даже страх высоты ослабел от удивления и подспудного чувства, что это нечто важное.

Дракон уловил его замешательство и тут же пожелал узнать, чем оно вызвано. Сам Хранитель поначалу ничего такого на берегу не заметил и лишь после того, как Сай подробно описал увиденное, дракон тоже разглядел уже не одну, а целых две призрачных фигуры у самой кромки воды.

Дельфины бросили последний взгляд на прекрасную, застывшую в бесконечной печали фигуру Морской Девы и поплыли к берегу. Когда стало совсем мелко, сверху на них пролилась волна горячей энергии, покалывая мелкими иголочками все тело, и вот уже не дельфины, а два человека оказались в воде. Верен быстро поднялся и помог встать Полине, вода текла с них потоками, но пережитый восторг единения с водной стихией все еще сиял внутри, согревая отголосками счастья и свободы, не менее, а может, и более полной, чем свобода полета.

"Все-таки мы вышли из воды, и нет для нас ничего роднее", — успела подумать Полина, прежде чем увидела двоих призраков, стоявших на берегу или, вернее, паривших над берегом. У нее даже сомнений не возникло, что это именно призраки. Немолодая женщина со скорбным лицом смотрела на воды лагуны. Красивый юноша, исполненный печали и отчаяния, пытался привлечь ее внимание, но она его не видела.

— Сынок… — шептала женщина. — Вернись ко мне… Погубила тебя бессердечная…

— Я здесь, мама, здесь, — отвечал юноша. — Я с тобой. А она не бессердечная… она не хотела этого… Мама.

Но женщина не слышала и не видела его, погруженная в пучину ослепляющего отчаяния.

Полина почувствовала, как перехватило дыхание и защипало глаза от подступающих слез. Сколько же лет разыгрывается здесь эта трагедия? Снова и снова…

— Она появляется здесь каждое полнолуние, — прозвучал в сознании голос Хранителя. — Каждое полнолуние ждет сына и не замечает, что он рядом с ней, что до сих пор страдает. Она не может простить. И это делает ее слепой.

— Что же делать? — прошептала Поля.

— Я не знаю, — печально ответил Хранитель. — Только люди могут ей помочь, только такие же существа, как она сама.

— Может, вам попробовать поговорить с ней, — задумчиво предложил Сай.

— А почему бы тебе самому не попробовать? — с сарказмом спросил Верен. — Она даже собственного сына не слышит…

— А вот и попробую, — фыркнул енот. — Заходи на посадку, — повелел он дракону, но тут же спохватился и прибавил: — Многоуважаемый Хранитель.

Дракон тоже фыркнул, только оглушительно, так что Верен и Полина присели, но "приказа" послушался и действительно опустился рядом. От него исходил такой ровный и сильный, но не опаляющий жар, что Верен и Полина заодно обсушились и согрелись.