Сейчас Кайт несся хорошо знакомой дорогой, далекой от галактики Млечного Пути. Вскоре он увидел внизу гигантскую полупрозрачную сферу, внутренность которой утопала в тумане. Хторан находился не очень далеко от Внемирья, и именно поэтому его облюбовали для походов за эсперидами. Немаловажное значение имело и то, что хторанцы всегда были настроены исключительно мирно и дружелюбно. Помоги им кто-нибудь, никто бы не удивился, и, вероятно, никого бы не наказали; с людьми же, заслужившими самую плохую славу, была другая история.

Вздохнув, Кайт камнем бросился вниз и без малейшего повреждения прорвался сквозь раскаленную оболочку сферы и густой туман. Он приземлился у Стеклянного озера, гладь которого лоснилась, как огромное зеркало. В нем отражались слабо светящиеся клубы тумана, собранного под небом, и казалось, что в глубине озера плывут переплетающиеся друг с другом струи света.

Кайт прошел по безжизненному чернокаменному берегу и направился к замку. Он призывно голубел в полутьме, вечном спутнике Внемирья. Это место не было планетой, и, соответственно, не имелось звезды, которая могла бы освещать ее. Полумрак поддерживался силами светодателей, некогда напитавших светом облачный туман. Это вполне устраивало и светоносцев, и мракодетелей. Время от времени им приходилось возвращаться в свой дом, где они обрели силы и знания, с помощью которых теперь служили Вселенной.

Едва Кайт ступил на территорию замка, ему навстречу вышел Аэфор.

– Наконец-то. Где ты был? – спросил он, но его лицо ясно говорило, что ему и так все известно, поэтому Кайт не стал отвечать. – Тебя уже ищут, – Аэфор кивнул назад. – Сефар-агдей тебя ждет.

Кайт, занятый своими мыслями, рассеянно кивнул.

Сефар-агдей был светодателем и пользовался огромным уважением – в конце концов, ему было без малого десять тысяч лет. Но хотя его звезда и не думала гаснуть, он, по его же словам, «подустал» и потому уже несколько столетий коротал время во Внемирье, обучая светлентов и передавая им задания от сефилортов. Сами сефилорты здесь не появлялись, находя Внемирье крайне неудобным местом.

– Вот и ты, Де-Кайтос! Я уже начал волноваться.

Сефар-агдей был выше него, но обладал столь юным лицом, что никто не признал бы в нем старейшего служителя. На его пышных, ослепительно белых волосах, в сравнении с которыми волосы Кайта казались скорее голубыми, громоздился венок из синих кристаллов – отличие светодателя.

– Что-то случилось? – спросил Кайт.

– Вообще-то, это я должен спрашивать. Свет, который я тебе дал, вспыхнул так, что, признаться, я и не думал, что это возможно.

Кайт совсем забыл: светодатели, снабжающие светоносцев светом, способны чувствовать любые его изменения. Поскольку серьезных заданий Кайт в последнее время не получал, у него при себе имелись лишь слабые вспышки, годившиеся разве что на освещение дороги. Он мог представить себе удивление Сефар-агдея – ничтожный шар света, пусть и на мгновение, вдруг превратился в настоящую звезду! Кайт и сам не мог понять, как это у него вышло.

Лучшим было сказать правду, но ему не хотелось выдавать Сетрата. Тогда станет известно, что он помог людям, которые каким-то образом оказались на Хторане.

Сефар-агдей ждал ответа, и Кайт наконец пробормотал:

– В Затенении я столкнулся с одним мракодетелем.

Брови светодателя удивленно взлетели вверх, затем свелись к переносице. Столкновения между звездными служителями были крайне редки. Сефилорты не терпели склок, поэтому любые конфликты пресекались на корню и строго карались.

– Он напал на тебя? Но почему?

– Я бы не сказал, что напал… Ничего особенного. Просто, кажется, он счел, что я плохой светоносец, – Кайт тщательно подбирал слова, опасаясь сболтнуть лишнего.

Лицо Сефар-агдея смягчилось.

– Ты хороший светоносец, Де-Кайтос. То, что ты сумел сделать с моим светом – тому подтверждение. Было время, когда ты… У тебя были трудности, но это вполне естественно: ты был слишком юн и, к сожалению, сохранил в себе память. Иногда такое случается. Но это осталось в прошлом, верно?

Кайт молча кивнул. На самом деле память, о которой говорил Сефар-агдей, осталась при нем. Но не она была причиной произошедшего на Луране, и не из-за нее он взялся помогать Земле.

– Я думаю, ты станешь светодателем гораздо раньше, чем думаешь, – продолжил Сефар-агдей, и Кайт удивленно посмотрел на него, не веря своим ушам. – За последние годы ты побывал в самых темных уголках Вселенной и принес свет туда, куда мало кто отваживался заглядывать.

– Я совершил много ошибок.

– Все совершали ошибки… Знаешь что? Сейчас я расскажу тебе небольшую историю. Часть ее ты знаешь. Когда я разрушил Эсагилу, башню, которую построил Амрафел… – Сефар-агдей улыбнулся. – Совсем недавно я вспомнил его имя и очень этому рад… Итак, когда я разрушил башню, Амрафел был вне себя. Его отчаяние трудно вообразить. Он так страдал, что я решил помочь ему.

– Ты уговорил перенести башню за грань времен? – предположил Кайт.

– Нет, это не моя заслуга. Я поступил куда хуже. Я оставил ему ключ Пандоры. Это была невероятно ценная вещица, которую запретили возвращать людям… Она могла открыть любую дверь, даже невидимую. Я обошел приказ. Я оставил ключ в башне, надеясь, что Амрафел с его помощью найдет свой путь. Можешь себе представить, как на это отреагировал сефилорт Тэантет.

– Он забрал ключ?

– Если бы он успел! Ключ нашел не Амрафел, и те, кто его обнаружил, открыли двери, которые открывать не следовало. Земля погрузилась в хаос. Последствия были ужасны. – Сефар-агдей помолчал, справляясь с мрачными воспоминаниями. – Нам долго пришлось расхлебывать это. В конце концов ключ возвратили в башню, на этот раз чтобы надежно спрятать его ото всех… В то время она уже была за гранью времен. Сефилорт Тэантет был уверен, что Амрафел слишком безумен, чтобы его найти, и, пожалуй, он был прав. Сколько лет потребовалось, чтобы он снова вернул себе имя?.. Я уже давно потерял надежду, что это когда-нибудь произойдет. Но, так или иначе, после этой истории с ключом я долго занимался не самой приятной работой, – Сефар-агдей усмехнулся. – И был уверен, что доверие ко мне никогда не восстановится. Но в один прекрасный день сефилорт Тэантет просто сказал: теперь ты будешь светодателем. Понимаешь, что я хочу сказать?

Кайт понимал только одно: ключ Пандоры теперь у Дена – судя по рассказу, он нашел его в башне и именно им отворил дверь в Асторум. Косвенным образом Кайт оказался причастен к тому, что опасная вещь вновь оказалась в человеческих руках.

– Мою ошибку уже не исправить, – тихо проговорил он, думая и о Луране, и о ключе, и о Веге.

– Не наши с тобой ошибки привели людей к гибели, Де-Кайтос. Люди Лураны получили от тебя свет; они могли мирно хранить его, делясь им со всеми, но вместо этого предпочли превратить его в собственность и убить друг друга. Люди Земли получили от меня ключ; они могли открыть двери мира, но вместо этого распахнули двери войны. И знаешь, что самое интересное? Они и не думали себя винить. Они винили нас, Бога, Дьявола, кого угодно, только не себя самих. Таковы люди… Они не понимали, не понимают и вряд ли когда-нибудь поймут, что их судьбу решает лишь их собственный выбор.