Сначала в детстве замечал интерес духов ко мне, потом Лихо пощадила, а еще те светлячки под деревом… Помнишь? Мне было страшно, Рус– лана.

Она представила себя на его месте. Быть тем, кого неосознанно выделяет неведомая сила, – не честь, а пугающая участь. И ведь даже не поделишься ни с кем переживаниями. Ляпнешь лишнего, и станут тебя сторониться. Ведь к кому, как не к колдуну, черной силе приставать?

Тех злые духи часто изводили. Тянулись за учуянной магией, липли, как банные листы к влажной коже. И не отделаться от них, покуда не дашь хоть какое-то задание. Но едва бесы с ним покончат, тут же примчат обратно к хозяину.

Ходил слух, что какого-то чародея в столице черти насмерть растерзали, пытаясь получить от него поручение. Трясли его днем и ночью, щипали, пихали, пока на кусочки не порвали.

Будь Руслана на месте Зорана, ее бы точно так же ужаснуло внимание Навьих тварей.

– Теперь же я лишился сомнений. Я не думаю, что со мной что-то не так. Я знаю это наверняка и не ощущаю ничего, кроме свободы.

Руслана проследила за его взглядом, который был устремлен в центр поляны, где в хороводе танцевали лесные духи. Там же кружились поднятые в воздух цветы и блики магии.

– Я один из них. – Зоран медленно покачал головой и улыбнулся одними уголками губ. – Подумать только.

– Не забывай, что ты дух лишь наполовину. Среди людей тебе тоже найдется место.

– Так же, как и чародеям? – Зоран неосознанно коснулся предплечья, где чуть ниже локтя алел почти заживший ожог.

Не одна Руслана пострадала от огня. Не одну ее спасли от боли и шрамов целебные травы Уйки.

– Можно сколько угодно искать место среди людей, но что-то всегда будет не так. Я даже в собственной семье не прижился. Хотя… семья ли это была вообще?

– Спросишь у них про свое происхождение?

– Не стоит. Вдруг для них моя грязная кровь окажется такой же неожиданностью, как и для меня? Столько проблем ко мне липнет…

«И я – одна из них».

– Может, все, что происходит, – это знак? Может, мне не стоит пытаться жить среди людей?

– Зоран, ты чего? Только не говори, что удумал в лесу остаться!

– Не сейчас, конечно. Сначала нужно тебе помочь, домой вернуть. А потом… Не попытаешься, не узнаешь. Так?

– Не дури. Не забывай, что ты все еще человек. Даже если наполовину. Но ты так же испытываешь голод и холод, так же нуждаешься в воде и еде. Где ты будешь жить?

– В сторожке, – Зоран мотнул головой в сторону, откуда они вместе пришли. Туда, где за стеной деревьев еще лежал снег, на котором наверняка нежилась Уйка. Где гуляли волки, не нападая на Князя. Где воздух искрил от холода.

– Выживать одному тяжелее, чем кажется.

– Не тяжелее, чем постоянно чувствовать себя чужим.

Солнце светило все так же ярко, но Руслане показалось, что небо затянуло черными тучами. Песни зазвучали громче, быстрее закружился хоровод. И это казалось таким неправильным, когда сердца обоих разбиты.

Она может никогда не вернуться домой. У него этого дома нет.

– Дай-ка сюда, – Руслана придвинула к себе ягоды и быстрее, чем Зоран успел хотя бы рот открыть, прожевала целую горстку.

Сладкий сок наполнил рот, и девушка даже зажмурилась от удовольствия. Она так соскучилась по лету и его дарам!

– Ого! Посмотрите-ка, кто проголодался! – рассмеялся Зоран, когда потянулся за ягодами, но Руслана забрала у него их прямо из-под носа. – Ты же боялась угощаться!

– Но ты ведь заставил духа поклясться, что я в безопасности. И раз я под твоей защитой…

– О чем я уже жалею, – шутливо пробубнил Зоран и вновь покосился на отобранную малину.

Руслана подвинула листок, наполненный ягодами, так, чтобы он лежал ровно посередине между ней и стражем. Сделала это нарочито медленно и с наигранной неохотой. Хотела рассмешить Зорана и отвлечь от смурных дум.

– Угощайся.

– Какая щедрость!

– Бери, пока я все не съела! Я та-а-ак люблю ягоды!

– Правда? Я думал, ты любишь мясо.

– Это потому, что я дочь охотника? Пф-ф. Как раз поэтому я больше люблю овощи и фрукты. Мяса я за свою жизнь столько съела, сколько из всего скота Хрусталя не срежешь.

– Прекрати хвастаться! Я вот в жизни ничего дороже курицы не пробовал. – Зоран заел досаду пирогом, который вытянул с «блюдца», что стояло чуть поодаль.

Такой же он подал Руслане, а заодно – высокий и узкий цветочный бутон, точно стакан, наполненный чем-то сладким и до одури вкусным. Они одновременно опустошили их до дна и блаженно растянулись на траве.

– Погоди. Ты даже свинину не ел? – Руслана повернулась на бок, чтобы видеть лицо Зорана.

Он тоже приподнялся на локтях и задумчиво протянул:

– Ну-у… Может быть, когда-то очень давно и очень мало…

– Мрак.

Охотница вновь легла на спину и широко раскинула руки и ноги. И пусть она поела совсем немного, но уже чувствовала себя сытой. Сочные ягоды, сладкий пирожок и странный, дурманящий напиток сделали свое дело.

– Когда мы вернемся, – глядя на облака, плывущие по медленно розовеющему небу, сказала она, – если вернемся… Я достану для тебя лучшую оленину. А если захочешь, даже лебедя.

– Давай лучше оленя.

– Потому что в нем мяса больше? Боишься, что снова отбирать буду?

Зоран рассмеялся. Он в точности повторял позу Русланы, только она этого не видела. Как и того, что их руки почти соприкасались. Стоило кому-то лишь чуть-чуть отвести ладонь вбок…

– Нет. Просто я слышал, что лебеди выбирают себе одну пару раз и навсегда. Не хочу думать, что, пока я ем мясо, где-то страдает птица-вдовец.

– Какой кошмар. – Руслана села и уставилась на Зорана так, будто он только что предложил украсть кокошник у вужалки и бежать. – Не рассказывай мне больше таких историй.

– Боишься перестать есть мясо?

– Еще чего, – ухмыльнулась она, а сама невольно коснулась венка из сердцецветов.

Тот все так же алел на темно-русых распущенных волосах. Все так же напоминал, что, может быть, Руслана и Зоран такие же неразлучные лебеди. Ведь с ним в «раз и навсегда» почему-то верилось куда больше, чем в союз с Войко.

– Пойдем, – Руслана встала с травы, отряхнула белый подол и подала руку Зорану.

– Куда? – он настороженно воззрился на раскрытую ладонь. – Все-таки уходим?

Он ухватился за руку Русланы, и девушка вытянула Зорана в центр поляны. Туда, где в хороводах кружилась нечисть. Солнце катило румяный бок к горизонту, тени удлинялись, но света на опушке не убавилось.

Светлячки парили в воздухе, разливая вокруг