Когда вернулась из купальни, поняла, что ошиблась — Камали ждала меня. Ничего не говоря, она просто протянула руку, а едва я подошла, усадила рядом, обняла и прошептала:

— А не полетел бы он! Плакать из-за него еще.

Я улыбнулась.

— Завтра в храм пойдем, — поглаживая меня по волосам, продолжила Камали, — там красиво будет, невероятно просто. И я тебя роду представлю, они тебя примут и полюбят, тебя невозможно не любить… А вот браслеты уже потом, как из храма вернемся, наденешь.

И я вспомнила про браслеты. Один, массивный и уже знакомый мне одноразовый телепорт, и второй, более тонкий и изящный.

— А второй браслет — это что? — спросила я.

Она помолчала, затем зло ответила:

— Знаешь, мы с Хатором хотели его выбросить, я так вообще сжечь! Но древний отговорил, все же защита, пусть даже и от… от этого гада чешуйчатого! Не люблю его больше!

Она судорожно вздохнула, улыбнулась мне и, погладив по щеке, сказала:

— Не плачешь уже, вот и умничка, ты у нас такая сильная девочка, мы с Хатором очень тобой гордимся.

— Спасибо, — прошептала я и поднялась.

Нужно было вещи собирать. А еще очень захотелось вернуть блокнот Черному дракону… Безумно захотелось. Даже понимая, что он принадлежит не ему, а магистру Валентайну… Хотя, вот понимая это, как раз-таки лучше вернуть магистру.

— Что ты делать собралась? — спросила Камали, едва я достала сумку и поставила ее на стол, чтобы удобнее было.

— Вещи соберу, — ответила, подумав, что собирать мне особо и нечего.

Драконица об этом, кажется, подумала гораздо раньше меня и, подскочив с кровати, заявила, выходя из комнаты:

— Точно, вот чем я смогу поднять тебе настроение!

Она вернулась почти сразу, неся внушительную, совершенно новую дорожную сумку из выделанной коричневой кожи. Радостно улыбаясь, разместила ее на краю кровати, раскрыла, щелкая замками, хитро посмотрела на меня и предупредила:

— Готовься.

— К ч-чему? — встревоженно спросила я.

— Ой, да не переживай ты так, ни к чему страшному готовиться не нужно, готовься к приятному.

И, поправив черное шелковое, расшитое пурпурными цветами платье, она извлекла из сумки…

— Сапожки! Твой размер, теплые, зимние, каблучок не столько для красоты, сколько против скольжения. Мастер Сото гарантировал, что ты в них даже по замерзшей реке бегать сможешь! Ну как тебе?

Я едва не рухнула на пол. Это были сапоги! Высокие, мягкие даже на вид, в которые с первого взгляда хотелось обуться и не снимать. Сапоги! Да у меня на такие в жизни бы денег не хватило, да я…

— Камали, это… — у меня слов не было.

— Это только начало! — торжественно сказала она.

И достала плащ на меху с капюшоном и утепленными карманами для рук. Вот после этого я таки рухнула, к счастью, на стул.

— Тоже по твоему росту, — счастливо сообщила драконица. — Непромокаемый, непродуваемый, на него наложено заклинание чистоты и крепости, гномы дали пожизненную гарантию. Я ее к документам поставила, так что, если плащ порвется, не переживай, стребуем с них компенсацию.

Я сидела, потрясенная до глубины души, и просто не знала, что сказать на это. Но мысль о том, что я больше не буду мерзнуть и ноги вообще мерзнуть не будут… и я просто поверить не могла, что у меня теперь есть и плащ, и сапоги!

— А сейчас, — Камали весело подмигнула ошарашенной мне, — самое красивое!

И она достала платье! Теплое, зимнее платье человеческого покроя.

— Шерстяное, — сообщила драконица. — С моей точки зрения, оно, конечно, уступает шелковому, но у вас же там холодно, да?

— Да, — шепотом отозвалась я.

Камали улыбнулась, затем чуть склонила голову к плечу, и спросила:

— Ты вещи собирать начала, потому что сейчас уехать хочешь?

Я лишь кивнула, признавая ее проницательность.

Драконица не стала ни отговаривать, ни упрашивать остаться. Она положила платье поверх уже лежащего на кровати плаща и произнесла с тяжелым вздохом:

— Боишься завтра его увидеть… понимаю… Еще неизвестно ведь, кто службу вести будет.

Я снова кивнула.

Камали вновь опустилась на постель, посидела, грустно глядя в пол, затем сказала:

— Сходи браслеты возьми и отчет для руководства. Там на столе все. Я спущусь чуть позже.

Поднявшись, я на миг остановилась, потом подошла к Камали, неловко обняла ее и торопливо вышла.

Спустившись на первый этаж, я подошла к дверям, ведущим на кухню, открыла и удивленно посмотрела на Асур-Ррата. Дракон, не дракончик, а именно дракон в человеческой форме с мрачным видом сидел за все тем же столом. И, едва я открыла дверь, не менее мрачно обвинительным тоном возвестил:

— Сбежать собралась!

— Да нет, Камали наверху ждет, — возразила я, заходя в кухню.

Он нахмурился, явно недовольный тем, что был не прав и вообще не поймал меня с поличным, а затем, уже не глядя на меня, устало произнес:

— Прости меня.

Недоумевая по поводу его слов, я подошла ближе, удивленно глядя на дракона. Асур-Ррат невесело усмехнулся и пояснил:

— Прости за Черного дракона… я не знал, что все так… обернется…

Он на миг закрыл глаза, а затем, распахнув их, с прорывающимся изо рта пламенем прорычал:

— Я ел людей, Милада. Разрывал на части… Но я впервые сегодня захотел вкусить плоти дракона! — И тут же совершенно спокойным голосом: — Я напугал тебя?

— Не особо, — откровенно соврала я. — О том, что драконы едят людей, нам еще на первом курсе рассказали. А вот огонь изо рта — это было жутко…

Асур-Ррат улыбнулся, затем, глядя на стол перед собой, произнес:

— И все же повторюсь — прости меня. Выкрав брачный браслет, я думал лишь о том, что защищаю. А подарив тебя Черному дракону, был уверен — он обретет друга. Искреннего, преданного, открытого, готового всегда помочь. Друга, в котором, как я думал, он так нуждается… — Древний тяжело вздохнул, от чего татуировка на его груди словно ожила, и продолжил: — Зная Ирэнарна, я даже на миг, на секунду не мог предположить, что на тебя, человеческую девушку, он посмотрит как на женщину…

Он вновь направил свой взгляд на меня и задал неожиданный вопрос:

— Почему ты ничего мне не сказала там, в замке?

На это я могла ответить лишь одно:

— Я не знала.

Древний взглянул на меня с нескрываемым сомнением в правдивости моих слов. Со скепсисом, который читался в его прищуре, и насмешкой, которую явно собирался озвучить. И я честно призналась: