таинственно возвращена к жизни и здоровью, снова исчезнет в небытие и смешается с окружающей атмосферой.

Поспешно и резко доктор заговорил:

– Необходимо принять крайние меры, – сказал он. – Прошло слишком мало времени, чтобы пища, которую она съела, усвоилась. Ее тело распадется, если в систему не будет введено что-то, что попадет прямо в кровь. Есть только одно вещество, которое обладает этим свойством, и это алкоголь.

С этими словами он схватил графин и вылил примерно полный стакан его содержимого, что было бренди, в рот своей жене. Эффект был мгновенным. Тело, которое, казалось, исчезало на наших глазах, начало восстанавливать твердые телесные пропорции.

Платье, с другой стороны, продолжало становиться все более прозрачным, доктор поспешно обернул фигуру своей жены какими-то тряпками, которые лежали рядом.

– Сила, которая материализовала неорганическую материю, составляющую платье, – объяснил доктор, – не имеет силы сохранить его элементы от распада, поскольку в его текстуру нельзя ввести ничего, способного к тесной ассимиляции с ней, как в случае с органической материей. Как я уже сказал, только способность вплетать и связывать однородную субстанцию в органические ткани тела предотвращает тот распад, который некоторое время назад был неизбежен. Человеческое тело, как вы знаете, постоянно обновляется и истощается. Мало-помалу ткани, которые только что материализовались, будут заменены свежим веществом, постоянно усваиваемым через органы питания. Даже введения в кровь небольшого количества только что употребленного алкоголя будет достаточно, чтобы остановить распад молекул до тех пор, пока не произойдет правильное переваривание пищи. После этого нечего бояться.

Через несколько минут женщина открыла глаза, огляделась и обняла своего мужа. Мы одержали победу. Примерно через два часа после этого я ушел, и доктор заверил меня, что пищеварение и усвоение теперь сделали свое дело и неразрывно вплели свою материальную текстуру в эфирные ткани тела его жены.

Неделю спустя, когда миссис С. вновь появилась в обществе, все друзья семьи были поражены ее внезапным изменением: из состояния умирающей чахоточницы она превратилась в леди в полном расцвете молодости и здоровья. Однако никто не знал секрета этого изменения, кроме доктора, меня и теперь, впервые, читателей этого повествования.

1883 год

ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ ПРОФЕССОРА ВЕРА

– Волшебство девятнадцатого века! – воскликнул я. – Этот термин используется так по-разному, что мне необходимо знать, как вы его применяете, прежде чем мы сможем точно понять друг друга.

– Ну, – ответил Эшли, – я понимаю, что это означает создание явлений естественными средствами, которые, тем не менее, кажутся сверхъестественными или выходящими за рамки современной прикладной науки.

– Как, например? – спросил я.

– Ну, как, например, способность к общению между людьми, разделенными огромными расстояниями, без посредства, скажем, осязаемого, физического телеграфного провода.

– Но в таком случае, – заметил я, – и допустим, ради аргументации, что описываемая вами связь может осуществляться без использования провода, как бы вы это объяснили?

– Предположив, – ответил Эшли, – существование реального и действительного средства, посредством которого можно передавать сообщения, хотя такое средство незаметно для наших обычных органов чувств и не может быть взвешено или измерено обычными научными приборами.

– Но какие у вас есть основания, – возразил я, – для предположения о существовании какой-либо такой возможности вообще?

– Самое лучшее основание, – ответил он, – реальный опыт прошлого.

– Вы не имеете в виду, что вы лично общались с – короче говоря, передавали сообщения и получали сообщения – удаленными людми без использования обычных телеграфных проводов? – спросил я.

– В этом нет ничего экстраординарного. Вы, несомненно, должны были быть свидетелями применения подобного в случае с ясновидящими и медиумами в состоянии транса.

– Ах! – воскликнул я. – Но мы говорили не о ясновидящих и медиумах в состоянии транса. Подобные явления можно отнести к чисто ментальному источнику. Я думал, что мы говорили о реальном и существующем, что может быть доказано как таковое.

– Конечно, доказано результатами. То есть логически, хотя законы его работы все еще остаются тайной, – ответил мой друг.

– Я бы хотел сам стать свидетелем таких результатов, – сказал я. – Вы можете сделать такое, пойдя со мной сегодня вечером, – ответила Эшли.

Итак, между молодым врачом, в чьей палате я тогда находился, и мной было решено, что мы снова встретимся в тот вечер в определенном месте, а затем продолжим исследовать явления, о которых мы говорили.

– А прекрасная Джулия? Вопросительно заметил я, меняя тему.

Тень пробежала по лицу моего друга, когда я сделал это замечание. Дама, о которой я упоминал, была его невестой, и с моей стороны не требовалось большой наблюдательности, чтобы понять, что, упомянув ее имя, я затронул чувствительную струну, и поэтому воздержался от продолжения темы, хотя близость с обоими позволяла испытывать интерес к их взаимоотношениям.

– Именно этот вопрос беспокоит меня сейчас, – с беспокойством ответил мой друг. – В последнее время ее письма приходят все реже, и мне кажется, я могу заметить также изменение настроения. Ее фразы кажутся менее милыми, чем раньше. Казалось бы, между нами возникла тень. Вы знаете, как я люблю ее, и я терзаюсь опасениями, когда думаю, что она так далеко и подвержена, я не знаю каким, отчуждающим влияниям.

– Где сейчас её семья? – спросил я, поскольку с тех пор, как Рэдклиффы покинули Сан-Франциско, около шести месяцев назад, они, как я знал, путешествовали по Европе, хотя я не был знаком с их нынешним местонахождением.

– Это то, чего я не знаю, – ответил Эшли дрожащим голосом. – Они были в Нью-Йорке две недели назад, и с тех пор я не получил ни одного письма от Джулии, хотя до сих пор она не пропускала и недели без письма.

Джулия Рэдклифф, невеста Джеральда Эшли, была очаровательной, отзывчивой и впечатлительной девушкой девятнадцати лет, единственной дочерью одного из представительных бизнесменов Сан-Франциско, который путешествовал со своей семьей и теперь возвращался домой. Зная степень привязанности моего друга к даме, я испытывал искреннее сочувствие к нему в его нынешнем состоянии.

Вскоре меня осенила идея. Почему бы моему другу не воспользоваться способом общения, который он только что объяснил мне, и таким образом получить информацию, в которой он так остро нуждался? Если он действительно обладал достоинством, в котором он выразил такую уверенность, несомненно, настоящее время не было подходящим, чтобы доказать это, и я немедленно сделал предложение.

– Именно это я и имел в виду, – ответил он в ответ на мое замечание, – когда я попросил вас составить мне компанию этим вечером. Уверяю вас, профессор Вер – не обычный ученый. Некоторые из явлений, которые он производит, имеют самый необычный и поразительный характер.

– Профессор Вер! – удивленно воскликнул я. – Вы имеете в виду профессора Вера