видишь, что внутри?

— Ага. Странно это, но вижу, только не понимаю, что вижу.

— Это как?

Мужчина пожал плечами, не зная, как доступнее объяснить. Но тут Лель предложил перейти к другому месту.

Поначалу выбирали, где никаких работ не ведут, опасаясь, что из-под земли вдруг опять поднимутся скалы, но видимо такой эффект достигается только при работе сообща. Тогда-то разом три горняка бросили свои кристаллы, да ещё княгинюшка рядом сердито пыхтела на переговаривающихся стражей.

Поднялись повыше, нашли пригодную площадку и предложили ещё раз видящему недра бросить кристалл.

— Есть! Есть здесь золото! — довольно воскликнул он, и тогда князь подтолкнул первого избранного, чтобы он бросил свой кристалл в означенное место.

Но на выходе золота опять было не так много, как хотелось бы князю. Однако, он загорелся и загонял всех, бегая с места на места. Один избранный кидал кристалл и смотрел, есть ли золото, другой забирал золотую фасолинку, которые Радомил любовно собирал в кулак.

Казначей хмурился, всё что-то подсчитывал, остальные пили вино и строили какие-то планы, а взбудораженный князь тормошил Ульяну, целовал и шептал ей, что теперь княжество заживёт! Ух, как заживёт!

Когда в княжьих руках оказалась горсть золотых самородков, а он всё больше распалялся, не слушая казначея и не замечая одёргиваний Ульяны, она заронила в его голову новую мысль:

— А что ценнее золота можно найти в горах?

Радомил замер, а потом в его глазах мелькнуло озарение:

— Улюшка, до чего же ты у меня сообразительная! — и козликом поскакал к видящему и достающему ценности, чтобы жарко шептать им на ухо.

Ульяна видела, с каким уважением они посмотрели на своего князюшку и взялись за дело. Их никто не дёргал и они, прежде чем использовать свои кристаллы, долго бродили, к чему-то прислушиваясь.

— Что так долго? — бормотал Радомил.

— Им же кристаллы дались в руки не на пустом месте, — так же тихо ответила ему Уля. — Они используют свой опыт и чуйку, прежде чем тратить кристалл.

Радомил перекинулся о чём-то незначащем с Лелем и другими спутниками, ещё раз полюбовался на горсть золотых камешков и отдал их жене.

— Уль, закажи себе украшение, — небрежно бросил он и даже отвернулся, будто бы подарок не имеет значения, только уходить не спешил.

— Да куда так много? — ахнула Ульяна.

— Ты моя княгиня, а не кто-нибудь! — гордо бросил Радомил под уважительными взглядами комиссии и продолжил терпеливо ожидать, когда горняки достанут ему то, что ценнее золота.

Ульяна спрятала подарок и провожая тёплым взглядом мужа, задумалась о том, что может быть ценнее золота?

Первые мысли были о всяких радиях и плутониях. Но, честно говоря, она не знала, что это за неведомые штуки и с чем их едят. Это как раз тот случай, когда слышишь звон, но не знаешь, откуда он.

Потом пришли мысли попроще и понятней. Бриллианты! То есть алмазы. Но смогут ли здесь обработать их? И речь идёт не о княжестве, а о мастерах за границей. Если смогут, то она знает все огранки камней, так как попаданцы частенько продвигали ювелирное дело за счет математически выверенной шлифовки.

В общем, всё сложно. И непонятно, чему так радуется Радомил. Но он такой забавный, когда горит вдохновением, что не хочется изводить его сомнением.

Наконец, избранники остановились и начали шаманить. Ульяна с удивлением смотрела, как оба они скинули шубы и, приплясывая, но это, наверное, от холода, стали кидать кристаллы. Сначала один, потом второй и оба встали наизготовку.

«Как вратари в футболе!» — мысленно удивилась она, но, похоже, поведение мужчин казалось странным только ей. Вся комиссия подалась вперёд и тоже словно бы встала на изготовку, правда время от времени бросая недоверчивые взгляды на князя.

Но тут из-под земли появилась какая-то серебристая масса и, кажется, она тянулась вверх, словно хотела взлететь. Ульяна даже потёрла глаза, когда увидела, что масса растянулась, как жвачка и удерживал её на месте не завершённый процесс извлечения из горы. А потом она со щелчком отделилась от земли, и горняки накинули на неё шубы, да ещё навалились сверху.

— Держи её! — счастливо завопил князь и бросился на подмогу, а за ним вся комиссия.

— Дурдом, — потрясённо выдавила из себя Ульяна и поискала камень, на который можно было присесть.

Сидя, она наблюдала за суетой на склоне и дождалась, когда сплочённая мужская толпа разойдётся и князь с сыном, держа в руках что-то продолговатое, начнут спускаться к ней. Вдруг они крепче вцепились в завёрнутое в шубу тело (это у Ульяны ассоциации пошли на нервной почве) и подлетели вверх. Тут Лель и казначей вцепились в них, и все вместе, держась друг за друга, продолжили спуск.

— Летающий камень! — торжественно объявил ей Савр, а сияющий Радомил согласно кивнул.

Ульяне даже не пришлось спрашивать, что за летающий камень они несли. Она сама видела, что добытый из горы элемент норовил оторваться от земли и лететь. Как далеко и как надолго, это уже вопросы к специалистам, но основное было ясно: Уля опять забыла, что находится в магическом мире.

Летающий камень привязали к саням и густо посадили в них для груза часть комиссии.

— А где наш третий избранник? — воскликнул Радомил и увидев, вышедшего вперёд горняка, хлопнул его плечу. — Показывай, что твои кристаллы могут!

— Да, собственно, вот, — смущаясь, ответил мужчина и, подняв со склона камень, размял его в руке как пластилин.

— Ого! — удивился Лель. — А этот попробуй размять, — он подал гранитный булыжник, и горняк поводив над ним своим кристаллом, в считанные мгновения разровнял его, придал форму бублика и вернул Лелю.

Все молча посмотрели, но после добычи летающего камня умения третьего горняка никого не впечатлили.

— Объявляю сегодня пир в княжеском тереме! Мы все заслужили! — объявил Радомил и, подхватив на руки Ульяну, отбежал чуть в сторону, а потом, повалив её на себя, скатился с ней по пологой части горы, хохоча над её повизгиваниями. Оставшаяся часть комиссии тоже решила спуститься по-быстрому, а не петлять по дороге вниз на санях, и последовала примеру князя.

После пира жизнь быстро вошла в прежнее русло. Князь организовывал караваны, строил при помощи разминающего камни горняка малые памятники Мусе и радовался как дитя, когда рядом с изваяниями кошки таял снег. Саму же Мусеньку Радомил баловал нещадно и гордился, когда она устраиваясь