— Меня не приглашаешь? — возмутилась Ульяна.

— Душа моя, там может быть опасно, — грозно нахмурив брови, степенно отбрил её муженёк. Но тут влезла хлопочущая возле печи Фроша:

— Винища с собой берут целый бочонок!

— Цыц! — рявкнул князь, кинув в неё ложкой и с укором смотря на Ульяну. Он не раз ей уже говорил, что не стоило делать единым пространством в новом доме кухню и столовую. Но Уля на это отвечала, что она любит готовить и не может в этот момент быть отрезанной от общества (мужа) стеной. Ну, а Фрошу они только по утрам и видят.

— Э, стыдобища! А ещё князь называется, — заворчала Фроша и, обтерев ложку, вернула её ему.

— Радомил, зачем тебе вино в горах? Что за детская выходка? — искренне удивилась Уля. Князь всегда мог распить с Лелем бокал - другой в тереме или дома.

— Ты не поймёшь, — буркнул он, прищурившись на Фрошу, которая демонстративно закатила глаза.

— Почему?

— Потому что ты женщина! — приосанился Радомил, но увидев растерянность на лице Ули, смягчился и тихо пояснил: — Ну так положено у горняков. Когда в новом месте начинают копать, то подносят чарочку горным духам, а потом и сами пригубляют.

— Радомил, но целый бочонок?

— Так ты сама посчитай, сколько нас там будет! — возмутился он.

— Ты говорил, что это секретный эксперимент, — вспомнила она один из доводов мужа, почему её не берут с собой.

Князь согласно кивнул и стал загибать пальцы:

— Савр, Лель, казначей, писарь, старший по работам в горах, ведающие в обрядах старые мужи, охрана, сами горняки. Никого лишнего.

— Попойка у них там будет, — вставила своё слово Фрошка и метнулась вон.

— Придушу мерзавку! — крикнул ей вслед князь и честными глазами посмотрел на Улю.

Она вздохнула и нежно улыбнувшись, выразила своё полное согласие:

— Мне бы хотелось посмотреть на работу кристаллов, но я совсем забыла, что не могу.

Радомил улыбнулся в ответ, чмокнул её в нос и поднялся.

— Отличный завтрак, душа моя, — потянувшись и зевнув, похвалил он стол. — А почему ты не можешь? — лениво поинтересовался.

— Так в тереме посол из зарубежья меня ждёт.

Радомил свёл брови и брезгливо уточнил:

— Тот, что на кошака похож?

Ульяна засмеялась:

— У него очень милые и аккуратные усики, — возразила она, устремив мечтательный взгляд в окно.

Князь замер. Лень испарилась, а в голове всплыл вчерашний разговор о его бороде. Она, видите ли, колется, лезет куда не надо при поцелуях и вообще старит его. Вчера было смешно слушать глупые упрёки его гордости, а вот сегодня подозрительно. Про чужие кошачьи усы она говорит, что они милые, а ему что за слова достаются?

Радомил хищно пригляделся к невозмутимо пьющей чай Уле. На неё совсем непохоже, чтобы она так быстро сдалась и упустила то, что ей интересно.

Он-то думал покочевряжиться и взять её с собой!

А она словно бы и рада, что ей отказали…

На встречу навострилась!

А заграничный кошак не один раз спрашивал про здоровье княгинюшки, интересовался её увлечениями и тем, что она любит.

Радомил зарычал и вернулся за стол:

— Чего он хочет от тебя?

— Поговорю и узнаю, — равнодушно бросила Уля и, переведя взгляд на него, добавила: — Фроша говорила, что впервые прислали такого молодого и авантажного посла.

— Улька, — Радомил угрожающе подался вперёд, — ты это брось! Я любовь всей твоей жизни!

Ульяна прыснула со смеху, но её князь уже закипел, забурлил и начал метаться по покоям.

— А если я сбрею бороду?

Она посмотрела на него недоуменно, но он нетерпеливо спросил:

— Буду милым тебе?

— Радомил! К чему такие жертвы? Ты мне и с бородой мил, — мягко улыбнулась она.

— Так мне брить или не брить? — раздражённо вырвалось у него.

— Ну, мне кажется, что тебе пойдёт чистое лицо, — деликатно заметила Ульяна.

А князь гаркнул, чтобы Фрошка подала ему тёплой воды.

Через полчаса он уже несмело оглаживал чистый подбородок и трогал причёсанные усы.

— Ну как я? — заглядывал он в глаза жене.

— Неотразим! Божественно хорош, — ластясь, мурлыкнула Уля, краем глаза замечая, как помощница подмигивает ей.

А через часик они уже вместе ехали в горы, чтобы проводить эксперимент с кристаллами горняков.

Начали с велеречивого словоблудия и распития вина. Ульяна пожалела, что не посоветовала сварить глинтвейн, так как в горах было студёно. А далее все отошли в сторонку, и князь велел одному из избранных горняков кидать кристалл. Кинул.

— А дальше чего делать-то? — постояв, спросил мужчина. Его камешек упал на склон и светился ровным светом.

Все вопросительно посмотрели на Ульяну, и она не подвела:

— Ты думай о том, что хочешь от горы! — крикнула она, хотя совсем не была уверена, что это поможет, но не молчать же.

— А чего я хочу? — растерянно спросил экспериментатор и тут все бурно бросились обсуждать, что он хочет.

— Золота! — вдруг предложил кто-то, и его поддержали.

Избранный хмыкнул и, по-видимому, начал усердно думать о золоте, так как кристалл вдруг ярче засветился, а потом дымкой расплылся на небольшом кусочке склона.

Все подались вперёд и с жадностью ждали хоть чего-нибудь. Когда на поверхности горы появился кусочек золота, все ахнули.

— Оно! Точно говорю, оно! — радовался казначей, пробуя на зуб камешек размером с фасолину. — А ещё будет?

Все уставились на горняка, и он бросил ещё один кристалл на склон. Камешек вскоре засветился и как предыдущий впитался в землю, но в результате выдал золота не больше пшеничного зёрнышка.

Все заспорили о том, что сам кристалл дороже стоит, чем та золотинка, что вылезла на поверхность.

Выпили по глоточку и решили посмотреть, что дадут кристаллы второго избранного. Тот выступил вперёд и занял место первого. Бросил свой камень и наморщил лоб. Видно пытался проектировать свои мысли, но вскоре его брови удивлённо вздёрнулись вверх и он повернулся к ожидающим лучшим людям княжества.

— Э, княже, тут такое дело.

— Не тяни, говори!

— Нет тута более золота.

— Как нет? Впрочем, мы это и без тебя поняли! А что есть?

— Так эта… много чего.

И вот тут до лучших мужей княжества дошло.

— Ты что же,