— Ты вьешь из меня веревки, — сказал он рассмеявшись. — Я нарисую.

— Сейчас?

— Да, сейчас.

Он прошел к полкам и взял оттуда блокнот из плотных листов, потом наполнил стаканчик карандашами.

— Я готов, теперь давай указания, что делать.

Хелен пересмотрела рисунки и выбрала один, на котором был изображен темноволосый мужчина с пухлым лицом, темноглазый и с изогнутым носом.

— Начнем с этого, — сказала она.

Хелен расстроилась, когда Марк забрал у нее рисунок и пришпилил его в левом верхнем углу чертежной доски, а потом оторвал лист бумаги и зафиксировал его в центре с помощью пластилина.

— Отсюда я ничего не вижу — мешают твои столы, — пожаловалась ему девушка.

— Двигать нельзя. Садись на эту стойку. Теперь ты довольно близко и мне не мешаешь. Тебе нужна более прорисованная копия?

— Нет, я хочу, чтобы ты немного видоизменил изображение. Я скажу как.

— Ради тебя, Хелен, с легкостью. Говори.

— Сделай нос прямее и уже, рот поменьше, но губы пухлее и чуть сильнее выгни брови. Мужчина весит килограммов на десять меньше, поэтому лицо должно быть менее дородным. Кожу и волосы сделай светлыми.

Наступила тишина. Женщины с восхищением наблюдали, как появляется новое изображение. Марк работал, ни на что не отвлекаясь, пока наконец со вздохом не потянулся и не крутанулся к ним на стуле.

— Ну? Вам это было нужно?

С трудом верилось, что новое лицо появилось на основе старого изображения; мужчина с рисунка Марка был красив по голливудским меркам, однако не походил ни на одного их знакомого.

— Черт! — воскликнула Хелен. — Я была уверена, что узнаю его!

Марк повернулся обратно к мольберту и всмотрелся в созданное им изображение.

— Знаете, девочки, я уверен, что где-то видел этого парня, — сказал он. Мужчина еще несколько минут смотрел на портрет, но вскоре вздохнул, признавая поражение: — Сдаюсь! Не узнаю.

Хелен схватила другой рисунок, с более светлым и упитанным мужчиной.

— Можешь сделать то же самое с этим изображением?

— Конечно. По крайней мере я делаю что-то для Леони, если это поможет.

На сей раз дело пошло быстрее, словно остро заточенные карандаши безошибочно знали свой маршрут на чистом листе бумаги. Когда Марк закончил, все трое в изумлении уставились на рисунок.

— Тот же человек! — воскликнула Хелен.

— Определенно, — согласилась Делия.

— Я не в ладах с памятью, девочки. Я знаю его, знаю, знаю! Откуда?

— С вечеринки? — предположила Хелен.

— Возможно, хотя я не могу назвать его имя, а на моих вечеринках присутствовали только друзья — не просто дальние знакомые.

— Хорошо, давай пройдемся по членам «джентльменского патруля» — по его симпатичным членам, — предложила Хелен. — Извини, но ты здесь вряд ли поможешь. Если не возражаешь, мы сделаем это вместе с Марком.

— Я могу помочь, — ответила Делия, поднимая с пола свой огромный портфель. — Я захватила описания всех значимых джентльменов с фотографиями. — Она потрясла свой портфель, как собака треплет игрушку, и фотографии каскадом высыпались из него. — Лучше просмотреть всем троим, потому что представление о красоте у каждого свое.

На какой-то миг Делия решила, что Хелен вспылит, но победил здравый смысл; девушка рассмеялась:

— Ты права, Делия! Я очень хочу увидеть, кого ты сочтешь красивым!

На выбор у них ушло добрых полчаса, по истечении которых список Делии понравился Марку больше, чем список Хелен. Сам он составил третий список.

— Ваш выбор основывается исключительно на внешности, — попытался он объяснить возмущенной Хелен. — Вы не уделили внимания таким чертам, как шарм или доброта. По-моему, они гораздо сильнее украшают лицо, не важно — мужчины или женщины. Я согласен, что Курт фон Фалендорф очень красив, но его лицо — это лицо Нарцисса, оно не отражает характера.

— Как ты можешь так говорить, Марк? — набросилась на него Хелен. — Делия тоже его выбрала, да и ты сам! Сказать, что в нем нет характера, нелепо! Однажды он получит Нобелевскую премию, тем не менее коллеги любят его! Обычно сослуживцы ненавидят тех, кто умнее. Если бы ты видел его рядом с матерью и сестрой…

— Ты меня неправильно поняла. Я согласен, Курт обязательно войдет в список красивых мужчин. Но только у меня он не занимает первое место, как и у Делии. И я согласен с Делией. Мейсон Новак тоже обязательно окажется в нем, вместе с Арни Хедбергом и Майком Данстоном. Билл Митски в моем списке выше Курта. Также я бы поставил вверху и Грега Пендлетона.

— О, прекращай! — надувшись, сказала Хелен.

— Не расстраивайся, Хелен. Никто из джентльменов не может быть тем загадочным мужчиной.

— Черт! Черт, черт, черт! — не удержалась девушка.

— Пора идти, милая, — сказала Делия и с улыбкой протянула Марку руку: — Огромное спасибо за ваше терпение, Марк. Мы можем забрать с собой ваши рисунки?

— О, сожгите их! — воскликнула Хелен и вышла из комнаты.

— Она так избалована, — сказал Марк, поднимая портфель Делии. Он даже пошатнулся. — Бог ты мой, он весит целую тонну!

— Забавно, — продолжил Марк, пока они ждали лифта. — Она стала гораздо милее, проработав всего несколько недель в полиции Холломена. Я было начал думать, что из нее выйдет замечательная женщина.

— Так и будет. — Делия вошла в лифт, Марк последовал за ней. — Я снова расстроила ее и тем лишила возможности сиять, как солнышко. Она думала, что ее статус новичка уже позади. Хелен с нами десять недель, и, полагаю, это предел ее терпения.

Марк положил портфель в багажник «ламборгини» и постоял, глядя вслед отъезжающему с ревом автомобилю.

— Бедная Хелен! — сказал он, возвращаясь в Талисман-тауэрс.

Появился Мейсон Новак:

— Как насчет обеда?

— Как я, всего лишь одиннадцатый в списке «Кто самый красивый?», могу отказать одному из возглавляющих этот список.

— Э-э?..

— Подожди, я пойду накину куртку, а расскажу тебе все за обедом. Замечательная история. Куда направимся?

— На твой выбор.

— В «Морскую пену», я оплачу счет, — сказал Марк. — Такую хорошую историю, как у меня, надлежит рассказывать без лишних свидетелей.

Мейсон с восторгом выслушал рассказ друга и в конце расхохотался.

— Бог ты мой! Не знаю, то ли мне дрожать от страха, то ли от удовольствия.

— Ни то ни другое, — ответил Марк.

— Думаю, многое зависит от того, как ко мне относится Хелен Макинтош.

— Она к тебе хорошо относится, но глаз положила на Курта.