Какое-то время ехали молча. Дает возможность придти в себя,понял Дарновский.

– Видишь, что творится? – показал тесть на странные,громоздкие грузовики, стоявшие вдоль трассы.

Роберт присмотрелся – нет, не грузовики. Бронетранспортеры.

– Парад, что ли? – спросил он. – Какое сегодня число?

– Сегодня 20 августа. Это не парад, а битва за будущеенашего государства. И, вероятно, всей планеты, – очень серьезно сказалвсегдашний балагур. – Принято решение положить конец бардаку. Хватит с насхаоса. Дело зашло слишком далеко. Мы не можем себе позволить стать легкойдобычей для врага. Пришло время проявить твердость и наказать предателей. Мыберем власть в свои руки.

На сердце у Роберта тоскливо защемило. Всё, гуд бай,гласность. Пессимистические прогнозы сбываются.

– Кто «мы»? КГБ? – уныло спросил он.

– Нет, Клуб.

– А? – неинтеллигентно переспросил кандидат наук, думая, чтоослышался. – Клуб?

– Да. Неужели ты думаешь, что нашим великим государствомуправляли те жалкие старики, Брежневы да Черненки, все эти сиськи-масиськи?Нет, Роберт. Уже много лет все важные решения в стране принимает некийнеформальный орган – так сказать, клуб по интересам. Потому так и назван.Интересы у нас понятно какие: величие Родины и защита человеческой цивилизации.Члены Клуба занимают высокое положение, но не на самом виду – у вторых итретьих лиц гораздо больше свободы маневра, чем у первых.

– И вы один из членов?

– Да.

Дарновский покачал головой.

– Значит, про инопланетян всё туфта. Я так и знал.Страшилка, придуманная, чтоб иметь карт-бланш, да?

– Нет, не туфта. Человечеству действительно угрожаетсмертельная опасность. Мне потому и была оказана честь стать членом Клуба, чтоя веду это направление, важность которого с каждым годом всё возрастает.Поэтому у меня особые права и полномочия. – Тесть коротко улыбнулся, на секундусделавшись похожим на прежнего шутника. – Как у Джеймса Бонда.

– Лицензия на убийство? Для Санатория законы не существуют,это я уже понял.

Тесть ловко пролетел перекресток на желтый свет, обогналгромыхающую железом танковую колонну.

В отличие от МКАД, в городе легковушек было почти не видно,никогда еще Роберт не видел ранним вечером в Москве таких пустых улиц, даже ввоскресенье. Впрочем, какой нынче день недели, он не знал.

– Да, на нас общепринятые законы не распространяются, –жестко сказал Всеволод Игнатьевич. – Пойми ты, мы ведем неравную борьбу с кудаболее сильным противником. Они знают про нас всё, мы про них почти ничего. Впоследние годы Мигранты совсем распоясались, причем плацдармом выбрали именнонашу страну – как самое слабое звено в цепи великих ядерных держав, в полномсоответствии с ленинской теорией. Наш Клуб оказался не на высоте, вовремя неразглядели, что на роль руководителя партии и государства нам подсунули«полицая». Удивляться нечему. В распоряжении Мигрантов богатый арсенал. Туттебе и зомбирование, и промывание мозгов, и искусственное генерирование любыхситуаций – хоть политических, хоть природных. Мы все равно что аборигены слуками и стрелами против колонизаторов, вооруженных по последнему слову боевойтехники. Скажу тебе со всей откровенностью: шансов на победу у нас немного.Собственно, только один. – Тесть рубанул ребром ладони по рулю. – Мы молодая,варварская цивилизация, у нас кровь еще не остыла. А они старые и энтропичные,с холодной водичкой в жилах или что там у них. У них существуют какие-то своиправила, по которым они действуют, и ограничения, которые они строго соблюдают.Значит, мы должны быть непредсказуемы, вести драку без правил. Пусть увидят,что об нас можно обломать зубы. Пусть подыщут себе какую-нибудь другую планету,у жителей которой характер послабее. Ведь убрались же мы, великая держава, измаленького, отсталого Афганистана. А потому что в конце концов поняли: этисдохнут, но не сдадутся. Точно с такой же ситуацией двадцать лет назадстолкнулись и американцы – во Вьетнаме.

Раздался звонок. А Роберт и не знал, что «линкольн» тестяоснащен радиотелефоном.

– Да?… Так и сказал? – Всеволод Игнатьевич довольно громкоскрипнул зубами. – Он что, забыл, кто его выдвинул? Поговори с ним по-мужски.Пусть не трясется. Он генерал или тряпка? Танки для того и существуют, чтоб изних стрелять! А гусеницы, чтоб давить!… Давай, жду.

Пожалуй, Роберт впервые видел тестя в таком раздражении.

– Будете людей гусеницами давить? По принципу: бей своих,чтоб чужие боялись? Послушайте, Всеволод Игнатьевич, а может, вы с вашимисанаториями и клубами хуже Мигрантов, а?

Сказал – и сам испугался. Умный человек тем и отличается отглупого, что лепит не всю правду-матку, а пропускает ее через фильтр, взависимости от собеседника.

Но тесть не оскорбился. На минутку умолк, как быпризадумавшись над вопросом, и ответил спокойно, рассудительно:

– Да что говорить. Мы, конечно, не сахарные. Но мы покрайней мере свои. Родились на Земле, ею вскормлены, и умрем тоже здесь. Живемгрешно, зато своим умом, не на поводке бегаем. И господ со стороны нам не надо.Ты со мной согласен?

Он покосился на Роберта.

– А с чего вы взяли, что Мигранты хотят нас оккупировать?Может, это ваши домыслы? Что если они просто хотят нам помочь?

– Подарить райское блаженство? – горько улыбнулся ВсеволодИгнатьевич. – Сначала делают подарки отдельным представителям вроде тебя сСережкой, а потом осчастливят всех остальных. Знаешь, какое кодовое название умеждународной программы по отслеживанию «мутантов»? «Дары волхвов».

– Почему?

– Ходила у америкосов одна теорийка. В порядке бреда. ЧтоИисус Христос – это одна из ранних попыток, предпринятых Мигрантами с цельюперепрограммировать человечество. Ну, поменять людям базовые этическиеустановки. Выбрали инопланетяне по каким-то параметрам младенца, наделили егоособыми Дарами. Рождественская звезда из Библии – это, мол, космическийкорабль. Волхвы – экипаж. – Тесть засмеялся, но опять невесело. – Только неочень-то у них вышло. Мы ведь не роботы, нас не надо перепрограммировать,как-нибудь сами в своих проблемах разберемся.

Дарновский сделал скептическую гримасу.

– Вы в этом уверены?

– А не разберемся – значит, туда нам и дорога.

Опять зазвонил телефон.