«Этого я не знаю. Старик верит в то, что говорит, но онзлой, он только прикидывается добрым. А у злых людей и правда злая. Сам всё прочеловечество да про человечество, а никакого человечества нет. Есть ты, есть я,есть каждый человек в отдельности. И стоит один человек не меньше, чемостальные миллиарды. Но Старику на одного человека наплевать. Он видит лес, адеревьев не видит».

«Я тебя не понимаю. – У Роберта голова шла кругом. – ТакБелая Колонна была? Ты ее видела?».

«Видела. Но это была не колонна и не столб. Луч. Он светилсверху вниз. Уперся в землю. Стал короче, короче. А внутри был свет. Живой».

«В каком смысле?».

«Не знаю. Белый живой свет, я хорошо это помню. А потом изтемноты появился другой свет – желтый, мертвый. Скрежет, треск, крики. Дальшеничего не было. Но я знаю: те, кого старик называет «Мигрантами», не злые. Имешать им не нужно».

«Тебе про них что-то известно?».

«Ничего. Но я чувствую».

– Милая, я буду здесь с тобой, пока ты не поправишься, –сказал Дронов. – Никуда не уйду.

«Да, так будет лучше. А ты иди», – услышал Роберт ипокачнулся, будто от удара в лицо.

«Я не оставлю тебя здесь! С этими. И особенно с ним!».

«Не бойся. Мы больше не расстанемся. Я всегда смогу говоритьс тобой, даже если ты далеко», – сказал ему нежный синий взгляд.

«Я не понимаю…».

«Я тоже. Но это так. Раньше не могла, а теперь могу. Вототвернись. Слышишь меня?».

«Да».

«А теперь отойди к двери. Слышишь?».

«Слышу».

«Я сейчас не могу уйти отсюда. У меня совсем нет сил. Яочень устала. Иди и ничего не бойся. Я буду с тобой».

Когда она ему это пообещала, Роберт сразу успокоился.Оглянулся на Дронова, по-прежнему ползавшего на коленках, улыбнулся с чувствомжалостливого превосходства и вышел в коридор.

Навстречу, дымя трубкой, шагал полковник Васильев.

– Уходите? Я распоряжусь, чтобы вас отвезли домой. Идите поглавной аллее направо. Она длинная, полтора километра. Разомните мышцы,подышите воздухом. К вечеру обещали дождь, а сейчас благодать. Выходите черезпроходную, вас пропустят, и подождите снаружи. Машину подадут туда.

Роберт шел по длинной прямой дорожке, щурился от просеянныхсквозь листву солнечных лучей и вел разговор с Анной.

«Видишь, я могу говорить с тобой, расстояния между намибольше не существует».

«А я? Как мне позвать тебя?».

«Когда-нибудь это произойдет само собой. Тебе просто нужноэтого очень захотеть… Сегодня ты примешь важное решение. Я уже знаю, каким онобудет. И ты знаешь».

«Нет, не знаю».

«Знаешь. Они найдут тебя».

«Кто? Мигранты? Как? Когда?».

Ничего не изменилось, точно так же светило солнце и подногами шуршал асфальт, но Анны с ним уже не было. Ее голос умолк.

Сергей держал ее за руки, чувствовал тепло. Они были вдвоем,темнила Роберт наконец ушел – понял, что ему не светит, что свой выбор Марияуже сделала.

Одно только смущало – она на него совсем не смотрела, ивзгляд какой-то нездешний, отсутствующий. О чем думает, непонятно.

Он прижался лбом к ее коленям, обнял их. Тогда легкая рукапогладила его по голове, взъерошила волосы.

Дронов посмотрел вверх. Вот теперь Мария глядела на него,глаза у нее были такие, будто она очень хочет ему что-то сказать.

– Я для тебя всё сделаю, мне бы только понять. Ты чегохочешь, а?

Но как он ни старался, так и не въехал. Заметил только, чтов углах рта у нее стала просвечивать улыбка, а на скулах проступил румянец –тот самый, от воспоминаний о котором его бросало в жар все долгие месяцы.

И надо же, в такой момент в комнату вперся полковник. Причемсначала вошел, а потом уже постучал – привлек к себе внимание.

– Сергей Иванович, вас ждет директор. Идемте, я провожу.

– Я вернусь, – сказал Дронов Марии.

– Конечно, вернетесь. И очень скоро. Разговор будетнедолгим, – уверил его Васильев.

А Сергей с неудовольствием подумал: «Откуда он знает? Может,я еще поломаюсь».

– Куда идти-то? – спросил он во дворе. Других зданийпоблизости не наблюдалось – одни кусты да деревья.

– Лучше подъедем. Территория здесь изрядная, до дирекции скилометр будет.

Они сели в черную «волгу» – Александр Александрович за руль.Снял с сиденья кожаную папку, небрежно кинул назад, включил радио, и машинатихо зашуршала по асфальту.

По радио передавали новости. Сначала Дронов почти не слушал.Потом вздрогнул, навострил уши.

– …причем отдельные экстремистские элементы и просто горячиеголовы, не разобравшись в ситуации, пытаются возводить вокруг так называемого«Белого дома» баррикады. Решением Государственного комитета по чрезвычайномуположению с двадцати одного ноль ноль в Москве вводится комендантский час.Гражданам, не имеющим специального пропуска выходить из дома запрещается.Нарушители буду задерживаться сотрудниками правоохранительных органов. Для поддержаниязаконности и порядка в город будет введен дополнительный контингент внутреннихвойск, в том числе танки и боевые машины пехоты. Граждан просят сохранятьспокойствие и во избежание несчастных случаев воздержаться от пользованиячастным автотранспортом. Временно исполняющий обязанности президента товарищЯнаев…

– Ёлки, это что за фигня? – ошарашенно спросил Сергей.

– Да, такие у нас дела, – хмуро ответил полковник. –Решается, быть Советскому Союзу или не быть. Именно поэтому директор и принялрешение вывести вас из пасифицированного состояния, не доведя тестирование доконца.

– А зачем мы ему?

– Вы, Сергей Иванович. Персонально вы, в первую очередь.Однако мы уже приехали. Он сам вам расскажет.