были связаны с уже упомянутым порабощением коренных народов русскими служилыми людьми, поскольку последние в начале XVIII века не только нарушали букву закона, держа крещеных нерусских в качестве холопов после их обращения, но и часто переселялись с ними в «европейскую» часть державы, способствуя процессу депопуляции и без того малонаселенной Сибири[929]. С точки зрения царского правительства такое развитие событий в среднесрочной перспективе способствовало сокращению поступления меха и поэтому должно было быть остановлено[930].

Рис. 20. Русское православное миссионерство на корабле. О. И. Татион. Астраханские епархиальные ведомости. 1910

С другой стороны, увещевания не обращать в христианство силой отнюдь не означали, что Петр I ослабил свое миссионерское рвение. Напротив, в 1706 году он приказал тобольскому воеводе принудить некоторых «князей» из хантов («остяки») и манси («вогулы») к обращению с помощью подарков[931]. Когда это не принесло плодов, Петр I впервые использовал насилие как средство обращения в христианство: в том же году он приказал митрополиту сжечь все «языческие» святыни, которые он мог найти, и на их месте построить церкви и колокольни[932]. Когда в 1709 году митрополит заболел и попросил освободить его от его обязанностей, Петр лично принуждал его продолжать хотя бы миссионерскую работу, даже если Федор (принявший в схиме имя Феодор) уже не мог одновременно занимать пост митрополита[933].

Рис. 21. Идолы «братских татар» (бурятов) начала XIX века. Гравюра Е. О. Скотникова по рисунку Е. М. Корнеева. 1809. Акварель Е. М. Корнеева

Прежде всего Петр был обеспокоен тем, что некоторые из новокрещеных хантов/остяков регулярно навещали поселения своих соплеменников, в которых еще остались «остякские идолы». Из-за беспокойства об отступничестве недавно крещенных он приказал в 1710 году архиерею послать специально отобранных церковнослужителей к хантам/остякам с тем, чтобы их «мнимые боги шайтаны» были сожжены, изрублены и их идольские храмы разрушены («тех огнем палить и рубить и капища их разорить»). Вместо капищ следовало построить часовни, поставить «святые иконы» и привести хантов/остяков к крещению и «ко познанию единого в Троицы истиннаго Бога». Всем хантам/остякам, которые в той или иной форме сопротивлялись этому приказу, царь угрожал смертной казнью[934].

Правда, в действительности смертная казнь едва ли приводилась в исполнение[935]. Но в последующих шести крупных миссионерских экспедициях (1712–1720) Петр I всегда поручал сопровождение миссионеров солдатам, которые следили за разрушением «языческих» культовых мест и силой сгоняли людей на крещение[936]. Вероятно, важнейший указ о христианизации, касавшийся сразу нескольких этнических групп и предназначенный для повсеместного исполнения, Петр I издал в декабре 1714 года. В нем он приказал сибирскому митрополиту отправиться «во всю землю» «остяков, татар, вогулов и якутов». Там, где он найдет идолов, идолопоклонников или их «нечестивые чтилища», он должен сжигать их по приказу Великого Государя и обращать всех иноземцев в христианскую веру[937].

Если при царе Иване IV в XVI веке или при царе Федоре Алексеевиче в XVII веке на высшее сословие казанских татар-мусульман оказывалось давление, чтобы они отреклись от традиционной веры, то это всегда было вопросом решения отдельных людей о христианизации личности. Петр отказался от этого подхода, он ставил во главу угла христианизацию целых этнических групп. Историк Л. А. Таймасов ввел для этого явления обозначение «этническая христианизация» и противопоставил его рассматривавшийся ранее индивидуальной или «территориальной христианизации», как это пытались, например, частично осуществить в Казани в XVI веке при Иване IV[938].

Однако Таймасов исходит из того, что эта новая фаза христианизации началась только в 1730‐х годах. Таким образом, он упускает явно этнически ориентированные петровские указания о христианизации в самом начале столетия[939]. Не убедительна также предпринятая Таймасовым классификация миссионерской деятельности при Петре исключительно по степени ее эффективности[940]. Нет сомнений в том, что она была малорезультативна и, если удавалась, то только локально. Для массовой христианизации в тех масштабах, которые были предписаны, не доставало людей, которые были бы специально для этого обучены, государственной и церковной инфраструктуры и денег, которые были обещаны для поощрения тех, кто принял крещение[941]. К тому же попытки миссионерства наталкивались в некоторых местах на решительное и хитроумное сопротивление коренных народов, которые позволяли русским солдатам уничтожать мнимых идолов, пряча настоящих[942].

Но прежде всего тезисы Таймасова сомнительны, когда он говорит о «новом» этапе христианизации в российском государстве (после первого, начало которого он определяет 1552 годом), который, по его мнению, начался только в 1731 году с основанием Новокрещеной комиссии при Анне Иоанновне. В таком случае в его анализе не принимаются в расчет значительные изменения в религиозной политике, которые были начаты при Петре I[943]. Напротив, именно исследование больших изменений, которые проявились в масштабах предписанной христианизации, в пренебрежительном языке описания некрещеных народов, в убежденности в собственном цивилизационном превосходстве и в усилиях достичь устойчивого результата миссионерской деятельности, дает ключ к пониманию глубоких коренных изменений в имперской политике страны.

Впервые в указах 1713 и 1714 годов царь разъяснил, как должно осуществляться массовое обращение в христианство. С одной стороны, оно должно производиться полностью за счет государства, а не церкви. Комендантам всех сибирских городов было предписано предоставить в распоряжение иерарха в Тобольске все необходимое[944]. С другой стороны, всем иноземцам было обещано, что после крещения они получат от царя вознаграждение в виде льняной рубахи и на определенный период будут освобождены от выплаты ясака[945]. Таким образом, в 1714 году Петр I объединил усиление процесса христианизации с тактикой поощрения, которая уже применялась по отношению к мусульманам Иваном IV и в конце XVII века Федором Алексеевичем. Сразу после своего вступления в должность митрополит Филофей (Лещинский) уже рекомендовал этот подход Петру I[946]. В указе 1714 года тем не менее отсутствовало точное указание на срок обещанного освобождения от уплаты ясака. Срок оглашался с течением времени и колебался между изначально шестью, позже тремя годами[947].

Но Петр I занимался миссионерской деятельностью не только в отношении «идолопоклонников». Он смотрел также в сторону мусульман и особенно мусульманских землевладельцев[948]: указ от ноября 1713 года, который появился по личному распоряжению царя, повторял в еще более детальной форме содержание указа, действовавшего короткое время при Федоре Алексеевиче в начале 1680‐х годов: землевладельцам-мусульманам Среднего Поволжья, владевшим православными крестьянами и дворовыми людьми, было приказано «само собой разумеется» креститься в течение полугода. В противном случае поместья