Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что вы здесь делаете?
– Я тут… сплю. – Я все-таки приняла более-менее удобное положение, в котором не болело все что только можно. Зато изобрела страшное ругательство: чтоб вам каждую ночь спать в корсете!
– Почему здесь? – Де Мортен потянул меня из кресла, бесцеремонно подтолкнул в сторону гостиной. – Немедленно возвращайтесь к себе.
– И вам доброго утра! – огрызнулась я, подобрала юбки и бросилась к двери. – Замечательного дня и всего самого наилучшего!
Можно подумать, я к нему в постель залезла. Да не лезла и не полезу больше никогда, благо вон змея не беспокоит!
Винсент перехватил меня у двери, развернул к себе и заключил лицо в ладони.
– Луиза, мы опять не с того начали, – продолжил он мягче. – Но вашему деду сейчас не нужны лишние потрясения.
– Демоны вас раздери! На мелкие кусочки! – Я вырвалась и отступила на несколько шагов. – То вы гладите меня по щекам, то вышвыриваете из спальни. То вытаскиваете с того света, то изображаете равнодушие. Между нами происходит что-то волшебное, что мне постичь не дано!
Винсент усмехнулся.
– У нас с самого начала все было чересчур волшебно. Может, пришла пора это исправить?
– И как вы хотите это сделать? – Я обхватила себя руками. – Я пытаюсь стать к вам ближе, вы же то прижимаете к груди, то отталкиваете. Я не понимаю вас, Винсент. Не представляю, чего вы от меня хотите. Вы невозможный, противоречивый, вы самый непонятный человек в мире, но я… – Я запнулась о слово «люблю», которое вылезло из подсознания и заставило на миг утратить дар речи. – Вас таким.
– Что?
– Что?
– Вы сказали: «Я вас таким». Где-то потерялось слово.
– Нет.
– Нет?
– Нет. Я хотела сказать: но я вас таким… ценю. Просто вы меня перебили. Как всегда.
– Перебил?
– Да.
– Цените?
– Именно!
Сердце колотилось о ребра с такой силой, что я начинала задыхаться.
Винсент приподнял брови и сложил руки на груди.
– Что ж, Луиза, я тоже вас… ценю, и хочу начать наше знакомство с начала. Хочу, чтобы все было по-другому.
– Мммм… – сказала я, пытаясь вдохнуть воздух, который почему-то отказывался проходить в легкие.
– Что с вами? – Винсент шагнул ко мне, но я выставила вперед руку.
– Секундочку. Это все ваше… мое… наше… признание ценностей. – Я все-таки смогла нормально вдохнуть, посмотрела на него, пытаясь понять, не сошла ли с ума и о чем мы говорим. Начать с начала так, как хотелось бы мне, у нас не получится: общество нас не примет. Точнее, оно не примет меня – скандальную актрису, женщину, которая отказалась от своего права крови. Несмотря на эти мысли, я не могла заставить сердце замедлить бег и унять затопившую меня радость. Глупую, детскую, сиюминутную, сметающую все преграды.
– Будет непросто. – Де Мортен нахмурился, словно мысли мои прочел. – Но думаю, что мы справимся.
Он сказал: «Мы?!»
Винсент протянул руку, коснулся моих пальцев и нежно сжал их. Потом с недовольством посмотрел на свои босые ноги, выглядывающие из-под брюк.
– Перед кем еще я смогу спокойно разгуливать в таком виде?
С губ сорвался смешок, хотя мне было совсем не до смеха. Пока все сходилось на заклятии, я не возражала. Сейчас же многое изменилось. Встречаться с Вудвордом было просто, почему же так сложно принять предложение Винсента? За многими известными мужчинами, в том числе и правителями, стояли любовницы. Король Витейр оставил после себя троих наследников, но сердце и чувства отдал легендарной вэлейской куртизанке, Милене Верроу, которая покинула свою страну и поехала за ним.
Я глубоко вздохнула.
Винсенту рано или поздно придется выбрать себе жену, и это будет добропорядочная леди, ничем не похожая на меня. Смогу ли я смириться с другой женщиной? Ради того, чтобы быть рядом, чтобы засыпать рядом с ним и чувствовать биение сердца под рукой, чтобы каждый день видеть его разным: веселым или серьезным, радостным или хмурым, нежным или грубым. Просто таким, какой он есть.
Чтобы отказаться от него, мне потребовалась ночь, месяцы перед свадьбой и жестокие слова перед алтарем. Чтобы согласиться стать любовницей – несколько минут и одна-единственная мысль. Не скажу, что второе далось легче первого, но я не могу снова от него отказаться. Несмотря ни на что.
– Ни перед кем.
Я протянула Винсенту руку, и он мягко привлек меня к себе.
– Сколько можно кормить меня водицей! Этак я никогда не поднимусь.
Недовольный голос дедушки ничем не напоминал тот слабый шелест, который я слышала по приезде. Горничная в светло-сером форменном платье и накрахмаленном переднике едва успела отскочить в сторону, когда я резко распахнула дверь.
Служанка мышью шмыгнула из спальни, а я прошла в комнату и остановилась, не зная, куда деть руки. Солнечный свет расплескался по стенам и по ковру, рисуя причудливые картины с помощью теней, на зеркале играли блики. Дед же хмурился и молчал. Он сидел, опираясь на подушки, длинные седые волосы отброшены за спину. Бледный, но лицо больше не напоминало предсмертную восковую маску с заострившимися чертами. Я видела перед собой перенесшего тяжелую болезнь человека: измученного, но готового жить дальше. Меня затопила радость – всепоглощающая, светлая и естественная, как пробуждение ребенка утром в день своего рождения.
– Доброго дня, дедушка.
– Пока что он отнюдь не добрый, леди. Подите-ка сюда.
Я подошла, не переставая удивляться могуществу магии армалов: мало того что дед мог сидеть, в голос его вернулись командные нотки, а в движениях чувствовалась сила. Он уверенно указал мне на кресло, придвинутое к кровати. Сколько себя помню, в присутствии дедушки я всегда робела и чувствовала себя нашкодившей девчонкой. Сейчас ничего не изменилось.
– Что здесь делает герцог де Мортен?
От неожиданности я чуть не промахнулась мимо кресла, наткнулась на подлокотник и услышала, как хрустнул под юбками кринолин. Пришлось привстать и после этого медленно и степенно опуститься снова, как подобает настоящей леди.
– Он… приехал со мной.
– Что значит – с вами?! – Дед сдвинул брови и подался вперед, тяжело опираясь о покрывало.
Я молча хлопала глазами. Не ожидала я, что меня встретят допросом про Винсента, скорее уж упреками о том, что я не соизволила навестить до недавнего времени.
– Язык проглотили? – ядовито осведомился дед.
– Он узнал, что вы больны, и любезно согласился мне помочь.
Ничего лучше я не придумала.
– И давненько его любезности распространяются на вас?