– Луиза?

Мачеха замерла, словно наткнулась на невидимую стену, сложила руки на груди, словно невеста Всевидящего в молельне. Я не видела Глорию много лет, но возраст почти ее не коснулся. Невысокая пышечка из тех, кто медленно стареет, в светлых волосах невозможно разглядеть седину, а на круглом лице ни одной глубокой морщины. Впечатление портили только темные круги под глазами – печать бессонных ночей.

– Я приехала к своему деду, – мой голос прозвучал низко, глухо и бесконечно холодно. Должно быть, и взгляд был соответствующий, потому что Глория попятилась.

– Он сейчас не готов принимать гостей. – Она смотрела куда угодно, только не на меня. – Мы можем поговорить в другом месте.

Я осторожно опустила дедушкину руку на покрывало: он то ли впал в полузабытье, то ли потерял сознание. Хотела ли я говорить с Глорией? Нет. Я не хотела выходить из этой комнаты ни на минуту. Не хотела оставлять его одного в вечной темноте.

– Она права.

Мачеха вздрогнула, услышав голос де Мортена, а Винсент подошел к кровати, поставил небольшой чемоданчик на пол.

– Граф Солсбери слишком слаб. Идите. Я присмотрю за ним.

Если я кому-то и доверяла в этой комнате, то только ему. Хотя нет, если я кому-либо доверяла из всех, кого знаю, то это был Винсент. А еще я видела, как после волшебства де Мортена его сестра на следующий день проснулась свежей и полностью здоровой. Да что там видела, прочувствовала это на себе. Почему я ни разу не задумалась о том, что Винсент может помочь?! Он знаком с магией армалов, он способен на то, что другим неподвластно. Угасшая было надежда вспыхнула с новой силой.

– Вы сможете его спасти? – прошептала я, глядя на него снизу вверх.

– Для начала посмотрю, что можно сделать.

Видимо, он разглядел радость в моем взгляде, потому что тут же добавил:

– Старость и смерть не обмануть, все зависит от самого графа.

– Доктор махнул на него рукой, – тихо напомнила Глория. – Но я поддерживала его все это время…

– Буду благодарен, если не станете мешать.

На пухлых щеках вспыхнул румянец, мачеха прижалась к стене и просочилась в гостиную. Ее поспешные шаги больше напоминали бегство. Хлопнула дверь.

Винсент кивнул и подал мне руку, но я замотала головой.

– Я не уйду. Я просто не могу… Винсент, вы же понимаете, что это для меня значит… Что, если я выйду, а он…

Де Мортен вздернул меня за плечи и заглянул в глаза. В противовес его резкости голос звучал мягко.

– Понимаю, иначе бы меня здесь не было. Луиза, вам придется довериться мне. Сейчас. Сию же минуту.

– Я верю вам, – прошептала я, – но он…

– Верю не подразумевает «но». Идите.

Я кивнула и, посмотрев на дедушку, быстро вышла из спальни. Какая-то неведомая сила подталкивала меня в спину, заставляла ускорять шаг, словно я боялась, что передумаю. Это решение для меня было сравнимо с прыжком в пропасть, но вот чудеса: стоило закрыть за собой дверь, как гора с плеч свалилась. Давно я не испытывала ничего подобного, все тревоги растворились в воздухе. Винсент сделает все, чтобы помочь деду. Действительно все от него зависящее.

Багаж уже отнесли в мои комнаты. Я часто гостила в Вайд Хилл, поэтому все здесь было сделано для меня: и портьеры из абрикосового бархата, и невесомый кремовый балдахин над кроватью. В обивке мебели тоже преобладали теплые пастельные тона, выложенный белым мрамором камин в гостиной уже успели растопить. Должно быть, Росс позаботился.

Я немного привела себя в порядок, дернула за колокольчик, и, после того как горничная помогла мне переодеться в темно-зеленое платье, спустилась вниз. Росс подсказал, что Глория просила подать чай с печеньем в столовую, я попросила его принести что-нибудь посущественнее Винсенту прямо в комнаты деда, и направилась к мачехе. Без особого, впрочем, вдохновения. Если раньше мне хотелось посмотреть этой женщине в глаза и спросить, с какой радости она соизволила распоряжаться чужими жизнями, как ей угодно, то сейчас это желание ушло.

Какой смысл обсуждать то, что и так понятно?

– Мама, мама, смотри!!! Похоже на лепесток, правда?

– Правда, деточка.

Я шагнула в столовую и замерла на пороге. За огромным для двоих столом сидели Глория и белокурая девочка в желтом платьице. Киана была вылитая мать, разве что более худенькая. Огромные голубые глаза выделялись на небольшом личике и делали ее похожей на маленькую святую. Сердце забилось чаще. Да, не при таких обстоятельствах я хотела познакомиться с сестренкой.

Первой очнулась мачеха. Она махнула лакею, чтобы тот помог мне занять место рядом с ней. Слуга налил чай в тонкую фарфоровую чашку, расписанную цветочными узорами, и отступил.

– Его светлость спустится на ужин?

– Не думаю.

Мачеха сама начала разговор, что же, оно и к лучшему. А вот с воспитанием юных особ у нее по-прежнему проблемы.

– Представите меня дочери, Глория?

– Ох, да вы же и правда не знакомы! – Она всплеснула руками. – Деточка, это леди Луиза, ваша сестра по отцу. Леди Луиза, это моя дочь, леди Киана. И графу Солсбери она такая же внучка!.. – спокойный голос Глории сорвался, а рука с силой сжала салфетку. – Вот только в завещании ее забыли упомянуть.

Девочка уткнулась в блюдце, на котором лежало печенье, и замерла. Ей явно было неловко. Я бросила на лакея быстрый взгляд, и он тут же исчез, плотно прикрыв за собой двери.

– Мой дед еще жив, – сухо напомнила я, – что касается завещания, о нем я узнала от отца неделю назад. И о том, что дед тяжело болен. Не подскажете, как так получилось?

Внутри меня все клокотало, но отнюдь не из-за того, что осталось в прошлом. Либо Глория совсем глупа, либо ей наплевать на все, кроме денег. Настолько, что она в присутствии ребенка во всеуслышание делит наследство тяжелобольного человека.

– Я поддерживала графа как могла, – наконец-то она посмотрела мне в глаза, посмотрела с бесконечной усталостью, – но ему становится только хуже.

Глория повернулась к дочери и попросила:

– Киана, пожалуйста, оставьте нас.

Ей не пришлось просить дважды: девочка поспешно поднялась и выскользнула за дверь, украдкой бросив на меня взгляд. Я смотрела ей вслед и понимала, что не испытываю ни малейшей радости от долгожданной встречи. Знакомство с Кианой мне всегда представлялось чем-то вроде воссоединения семьи. Смех, улыбки, радостные приветствия и примирение с отцом. Да уж, мечты мне всегда удавались хорошо.

– Я не хотела, чтобы мои дети остались ни с чем. Себастьян должен закончить учебу, чтобы практиковать, Киану нужно выдавать замуж. Вы видели, во что превратилась усадьба?! Да и не принадлежит она нам. Как только станет известно новое завещание, на нас набросятся кредиторы и сожрут. – Мачеха терзала салфетку, говорила быстро и сбивчиво. – Повезло, что у графа случился удар, когда ваш отец был рядом, он сразу вызвал доктора. А ведь могло случиться непоправимое!