— Мне не нужны твои признания, — дипломатичноответил он после долгой паузы.

— Я была уверена, что ребят убил ты, — сказала я взадумчивости Теперь он разозлился:

— Нет!

Какое-то время он молчал, вроде бы пытаясь решить: стоит мневерить или нет. В конце концов решил, что стоит, потому что спросил:

— Хочешь сказать, это не твоя работа?

— Их смерть мне была ни к чему. Я бы хотела перерезатьглотку Нику. А эти… Значит, не ты и не я.

— Тогда кто?

Я пожала плечами, он смотрел сердито и все-таки спросил:

— И не догадываешься?

— Догадываюсь, — вздохнула я.

— Твоя подруга?

— Машка, режущая мужиков, точно кур? Занятно, носовершенно невероятно.

— Ты не ответишь?

— Нет.

— Но он друг тебе, по крайней мере?

Я покачала головой.

— Тогда я не понимаю. Разве враг моего врага не мойдруг?

— Не всегда. Я не люблю делиться своими догадками.Давай вернемся к нашим проблемам.

Он отметил слово «нашим» едва заметным удовлетвореннымкивком.

— В любом случае я бы хотел встретиться с этимчеловеком, — сказал он. Я вновь пожала плечами.

— Может, и встретишься. Чего ты хочешь от меня?

— Это просто, — усмехнулся он. — В одиночку уменя мало шансов. Ты их так же ненавидишь, как и я. Или я не прав?

— Допустим, прав. И какой помощи ты ждешь от меня?

Он не спешил отвечать, сидел и смотрел на меня. Я его неторопила. Спешить мне некуда, а о том, что он собирается сказать, ядогадывалась.

— Кассета, — наконец произнес он. — Орешинникому не мог довериться. Только твоему Пашке. Может, и ему не очень-тодоверял, но.., другого выхода не было. И еще. Я знаю, кроме кассеты, былидругие доказательства. Орешин знал, что его жизнь висит на волоске, и навернякапозаботился о компромате не только на Долгих, но и на всю их лавочку. В товремя, когда между ним и Долгих не было разногласий, он мог это сделать.Понимаешь?

Я кивнула и сказала:

— Я не знаю, где Пашка.

— Но ты была в доме, когда убили Орешина. Мне сказалГорох. Была? — Я снова кивнула. — И ты могла…

— Он выбросил кассету в окно. Я подобрала. Горохнаверняка рассказывал тебе об этом.

— И что было дальше?

— Я отдала ее Пашке.

— Только кассету?

— Ага. Что на ней, я не знаю.

— Значит, все доказательства у Пашки? — как быразмышляя вслух, произнес Анатолий.

— Если Ник не схватил его тогда. Или не вышел на егослед позже. То, что Пашка здесь не появляется, внушает определенные надежды.Разумеется, если он жив, — добавила я.

— Он жив, — сказал Приходько. — По крайнеймере, полгода назад был жив.

— Но это не значит, что он твой союзник, — развелая руками. — Ничто не мешает ему сторговаться с Ником. Возможно, именно такон и сделал, и ты, обратившись к нему, угодишь в капкан.

— По-твоему, у меня никаких шансов? — зло спросилАнатолий.

— Не знаю, — честно ответила я. — Если тебяволнуют деньги, попробуй их отобрать. Если хочешь отомстить — пристрели Долгих.

— Это проще сказать, чем сделать.

— Наверное, — сказала я, поднимаясь. — Влюбом случае желаю тебе удачи.

— Ты уходишь? — вроде бы не поверил он.

— Я считала, что парней зарезал ты. Я ошиблась. Этовсе, что я хотела знать.

— Ты скажешь Нику о нашей встрече?

— Нет, — подумав, ответила я. — Хочешьуслышать совет? Сматывайся. Ты жив — это главное. Ник мне не доверяет, и я незнаю, как далеко он продвинулся в своем расследовании, найти тебя не таксложно. Он ведь знает, что ты на свободе. Я уверена — ты у него подозреваемыйномер один.

— Значит, ты мне не поможешь?

— Нет.

— Ты рядом с ним, и ты много знаешь.

— Он мне не доверяет, — повторила я. — И уменя ни малейшего желания оказаться в тюрьме или в могиле. Не ищи меня больше.Это опасно. И для меня, и для тебя.

Я направилась к выходу.

— Подожди, — не удержался Приходько. — Вдругты передумаешь? Запиши номер моего мобильного.

Я невольно вздохнула.

— Это неразумно.

— Что? — не понял он.

— Ладно, диктуй номер. Я запомню. — Анатолийназвал несколько цифр, и я их повторила. Подумала, стоит ли говорить, и решила,что стоит:

— Ты сказал, что ищешь союзников. На днях яразговаривала с дядей по фамилии Рогозин.

— Александр Иванович? Из прокуратуры? — судя пореакции, он знал, о ком речь.

— Точно. У него большое желание видеть Долгих в тюрьме.

— Неудивительно, — усмехнулся Приходько. —Рогозин хороший мужик. Честный. Ты можешь устроить с ним встречу?

— Я могу дать тебе номер его телефона. Правда, честномументу вряд ли понравится, что ты собирался сделать с оружием, и уж точно непонравится, что ты придушил помогавшего тебе парнишку. Но.., как знать. В концеконцов, рассказывать ему об этом необязательно.

— А ты? На чьей стороне ты? — спросил Приходько.Вопрос меня скорее удивил.

— Я? Я хочу спасти свою шкуру, и если вы все вдругперестреляете друг друга, я возражать не стану.

— Но доносить не будешь?

— Не буду. Скажем так: я соблюдаю нейтралитет.Удачи, — кивком простилась я и поторопилась покинуть подвал.