В отличие от нас, мешикатль, не обладавших никакими талантами и умениями, кроме военного, тольтеки из города Тулы сами были чудом Сего Мира — писцы, ювелиры, камнерезы, плотники, каменщики, горшечники, ткачи и рудокопы.

Это был первый великий город, который увидели я и мой народ. Мы слышали, что есть и другие города, не такие величественные, как Тула, но тоже по-своему прославленные. Один находился неподалёку от Восточного моря, там проживал народ Восходящего солнца. Говорят, его построили каменные гиганты со звёзд, оставившие после себя собственные изображения величиной с храмы.

Аййя, оййя! Нам, мешикатль, ещё предстояло найти своё место под ликом бога солнца. Я верил и знал, что нам суждено поселиться в городе, который превзойдёт даже Толлан. Однако сейчас, когда мы увидели Толлан впервые, нам показалось, будто мы взираем на обитель солнца.

Когда наше племя направлялось к этому великому городу, даже я, сам Уицилопочтли, испытал благоговейный трепет при виде великих храмов, воздающих честь Пернатому Змею и другим богам. Мы никогда не видели ничего подобного великолепию Тулы: ни столь пышных храмов, ни столь высоких зданий, ни столь роскошно одетых людей.

И они тоже никогда не видели мешикатль.

Когда мы, бедные кочевники, проходили мимо, неся жалкие пожитки за плечами, а детишек на руках, жители Тулы покатывались со смеху: надо же, какой дикий народ, даже одет в звериные шкуры. Я вспомнил эти насмешки на следующий день.

После того как мы прошли через город, следом за нами выступила вся армия тольтеков. Выглядела она весьма пышно, горделиво и внушительно. Даже самых простых воинов защищали панцири из стёганого хлопка, они носили сандалии из оленей кожи и раскрашенные в яркие цвета деревянные шлемы. Командиры и знать поражали воображение своими мантиями из птичьих перьев и головными уборами, отделанными серебром и золотом. Войско отменно маршировало в ногу под бой барабанов и завывание раковин. Оружие их составляли не грубые варварские дубины, но изящные копья и обсидиановые мечи. Но вот луки и стрелы несли только варвары: цивилизованные племена считали это оружие неблагородным.

Выглядела эта армия восхитительно и устрашающе. Но больше годилась для парада, чем для боя.

Тольтеки замыкали шествие: они вообще всегда гнали вперёд варваров, которые и несли наибольшие потери. Когда сражение доходило до их рядов, тольтекская знать, вместо того чтобы вести людей в бой, посылала вперёд простых воинов, а самым знатным если вообще доводилось вступить в схватку, то лишь чтобы завершить разгром уже израненного и измотанного противника.

Мой тотем понесли в тот день в самую гущу сражения. Мы, в своих звериных шкурах и с примитивным оружием, были лучшими бойцами.

Но как бы ни были мы хороши, враг значительно превосходил нас числом, а никакой помощи от наших нанимателей-тольтеков мы не получали. Неприятель накатывал волна за волной, новые воины занимали места выбывших из строя. Наконец мужество врага иссякло, он дрогнул — и вот тут-то свежие силы тольтеков вступили в сражение, обратив противника в беспорядочное бегство.

Аййо! Мы, мешикатль, залитые кровью, израненные, могли лишь стоять и смотреть, как хитроумные тольтеки присваивают себе добытую нами победу и заслуженную нами добычу.

Когда всё было кончено, у нас оказалось лишь несколько пленников для принесения в жертву и ни одной захваченной женщины, чтобы производить на свет новых воинов вместо наших павших товарищей.

Разве можно порадовать богов столь скудным жертвоприношением? Правда, походило на то, что, хотя тольтеки и присвоили себе всю добычу, их даяния тоже едва ли обрадуют богов. Из жадности они принесли в жертву всего нескольких пленных, да и то смертельно раненных, которые всё равно бы умерли, а остальными распорядились иначе. Простых воинов они обратили в рабов, а знатных пленников удержали для получения выкупа.

Владыка тольтеков «наградил» нас старыми одеялами, прогорклым маисом и гнутыми копьями. Ранее нам обещали долю земли в захваченной у врага долине Анауак, но все плодородные земли расхватали правитель и его знать, нам же достался каменистый участок горного склона, совершенно непригодный для возделывания маиса.

Сердцем Сего Мира являлась великая зелёная долина с пятью озёрами. Почва там была мягкой, влажной и плодородной. Маис, бобы и тыквы росли там так, будто сами боги сажали семена. Мы, мешикатль, и другие варвары, выросшие на бесплодных склонах, рождавших только гремучих змей, устремляли жадные взоры вниз, на это великолепие. А порой оглядывались и назад, туда, где за пределами долины стоял город Тула.

— Созывай совет народа Пса, — велел я моему верховному жрецу. — Мы должны отплатить тольтекам за вероломство, иначе они и впредь будут относиться к нам как к презренным шавкам.

Из дюжины племён северных кочевников, нанятых для этого похода, не нашлось ни одного, кого бы тольтеки не обманули, когда дело дошло до награды. Ну что ж, мы решили взять своё сами — собрались вместе и напали на Тулу. Наёмников, способных противостоять нам, в городе не было, а изнеженные тольтеки не смогли оказать серьёзного сопротивления. Многих мы перебили, а ещё больше захватили в плен для жертвоприношений. Боги в тот день упились кровью. Мщение наше было безжалостным: мы убивали, насиловали, разрушали и жгли, так что когда орда варваров наконец покинула город, его больше не существовало.

Через несколько поколений ветры занесут развалины песком, лозы покроют камни, и Тула навечно останется не более чем легендой.

Когда дело дошло до дележа добычи, земли и пленных, выяснилось, что наши союзники варвары ничем не лучше тольтеков.

Другие племена заявили, что мы не заслужили значительной доли добычи, поскольку наше племя немногочисленное и вклад в победу внесло малый. Мой тотем находился в самой гуще битвы, и я знал, что наших воинов бессовестно оболгали. Но я предвидел это предательство.

Когда совет племён обвинил нас в том, что мы якобы совсем мало сделали для победы, наш чтимый глашатай, который передавал мои слова мешикатль и остальным, призвал выйти вперёд наших воинов, которые несли мешки.

Те выступили вперёд и высыпали на землю содержимое мешков, заявив другим членам совета:

— Вот доказательство нашего вклада в победу.

Предвидя предательство, я предупредил чтимого глашатая, чтобы он велел нашим воинам срезать ухо у каждого убитого ими врага и у каждого захваченного в плен.

На земле лежали две тысячи окровавленных ушей.

Мы отплатили тольтекам за предательство и получили землю в Анауаке, но до исполнения предначертанного — стать владыками Сего Мира — было ещё далеко.