Я не мог допустить, чтобы мои люди дрогнули, ибо понимал: спуститься и сразиться вновь — это наша единственная возможность.

— Мы должны принести жертву сегодня вечером, чтобы одержать победу над врагом уже завтра. Сегодня мы захватили двоих. Женщину с ребёнком. Принесите их в жертву. Нужно вырвать у них сердца, пока они ещё бьются. И пусть их кровь пропитает землю как дань богам. Потом разрубите их тела. Каждый из наших воинов должен отведать кусок жертвенной плоти.

А ещё я сказал своим людям, что хотя тело моё умирает, но я по-прежнему буду с ними, ибо мой дух не умрёт, но преобразится — и станет богом.

— Боги открыли мне истинный смысл моего имени. Уицилопочтли — Волшебник-Колибри. В будущем я буду говорить с вами на языке колибри.

У мешикатль не было племенного бога. Мне предстояло стать их богом, мстительным богом войны и жертвоприношений.

— Сердце есть место обитания духа, — сказал я жрецу, моему сыну, которому предстояло носить головной убор верховного жреца, когда я умру. — А потому сейчас, перед тем как Миктлантекутли схватит меня и утащит вниз, в обитель тьмы, возьми мой обсидиановый нож и вскрой мне грудь. Вырежи оттуда моё сердце и предложи мою плоть и кровь нашим воинам.

Я наставил сына, как наставила меня птица, — моё сердце надлежало поместить в гнездо из настоящих перьев колибри. Мой дух будет обитать в гнезде из перьев, и племя не должно принимать никаких важных решений, не посоветовавшись со мной.

— Я буду говорить с верховным жрецом, а через него — со всем остальным племенем.

* * *

В ту ночь, неся высоко в тотеме моё сердце, воины мешикатль коварно напали на оседлое племя, захватив множество неприятельских воинов, чтобы принести в жертву, и чужих женщин, дабы те рожали нам детей.

Мы отступили к вершине холма и вырезали там сердца пленных воинов. Мы насытили богов кровью, и я дал своему народу ещё одно наставление, произнесённое через моего сына, верховного жреца:

— Кровь принадлежит богам, но плоть пленного принадлежит тому воину, кто захватил его в плен. Устройте пир, чтобы отпраздновать победу. И накормите своих родных и друзей плотью принесённых в жертву.

Так было положено начало договору о жертвоприношениях между мешикатль и богами. В обмен на кровь боги даруют победу и пищу, чтобы насытить наши тела.

Но есть лишь один способ насытить богов кровью. Война.

С тотемного шеста, из гнезда с сердцем, я наблюдал за тем, как мой народ возрастал в силе и численности. Всего через несколько поколений мы были уже не шайкой диких оборванцев, но племенем грозных воителей.

У мешикатль ещё не было своей земли, но нам уже хватало сил, чтобы требовать еду и женщин у менее значимых племён. Мы обрели славу людей воинственных, признающих лишь право сильного, жестоких, не держащих своего слова, похитителей женщин и пожирателей плоти.

И благодаря своей репутации мы получали даже больше добычи, чем при помощи оружия, потому что пока ещё продолжали оставаться небольшим племенем. Теперь уже численностью в четыре тысячи походных костров, с четырьмя различными кланами, мы могли послать на битву тысячу воинов. Не слишком-то много в краю, где могущественный властитель был способен снарядить в битву в сто раз больше.

Но наше племя росло и увеличивалось.

Меня, Уицилопочтли, несли в тотеме во главе племени, когда оно отправлялось на другие земли или когда его воины шли в бой. Избранная жрица-колдунья несла гнёздышко из перьев, укрытое внутри более крупного гнезда из разноцветных ярких перьев. Позади неё четыре жреца несли тотемы каждого из четырёх кланов. Все остальные тотемы считались младшими по сравнению с моим.

Поскольку мешикатль прославились повсюду как свирепые воины, нас приглашали участвовать в войнах в качестве наёмников. Особенно часто нанимал северян, и нас в том числе, владыка тольтеков. Нас тольтеки считали грубыми, примитивными варварами, достойными лишь сражаться и умирать за них.

Во времена своих былых завоеваний тольтеки были могучими воинами, теперь же они жили за счёт сотен тысяч людей, которые либо платили им дань, либо работали в качестве рабов на их полях. Тольтеки разнежились и разжирели. Вместо того чтобы рисковать своей жизнью и искать славной смерти, они нанимали варваров с севера.

Война, в которой нам предстояло сражаться, была затеяна вождём Умеаком Большая Рука, получившим это прозвище за то, что одно из племён не смогло выполнить его повеление — прислать ему женщину с ягодицами шириной в четыре его ладони. Женщину прислали, но владыка остался недоволен и счёл это поводом к войне. Правда, знающие люди говорили, что то племя славилось самыми искусными резчиками жадеита Сего Мира, так что женская задница была только предлогом, чтобы поработить мастеров и забрать себе их земли.

Земля врагов тольтеков находилась в Анауаке, сердце Сего Мира. В награду нам, после того как мы очистим её от местных жителей, полагалась доля этой земли.

Мы, мешикатль, горделиво двигались в Тулу позади более крупных племён, которыми командовал лично вождь тольтеков. В Толлане нам предстояло присоединиться к его армии в войне против резчиков жадеита. Город Тула был настоящим раем на земле. Он был построен после того, как боги прогнали людей из Теотиуакана. Когда смертные покинули этот великий город, Тула стала царицей городов Сего Мира. Хотя тамошний властелин правил и Анауаком, Сердцем Сего Мира, прославленной долиной, которую нам, мешикатль, ещё только предстояло увидеть, сам Толлан находился не в этой долине. Город стоял севернее, на пути племён, которые в течение десяти поколений продвигались на юг, избегая гнева богов, начавших обращать весь северный край в безжизненную пустыню.

Тольтекские владыки Тулы были самыми богатыми и могущественными в Сем Мире. Они выстроили город, чтобы он напоминал им покинутый Теотиуакан, и наполнили его сказочными дворцами, не уступавшими величием храмам, и тихими садами, буквально струившимся вдоль улиц как цветочные реки.

Говорили, что в Тулу стекаются все богатства Сего Мира. Благодаря дани, которую платили побеждённые или просто напуганные военной мощью тольтеков оседлые народы, самый последний ремесленник в Толлане жил в большей роскоши, чем верховный жрец нашего племени. Город Тула был настолько прекрасен, что сам Кецалькоатль, Пернатый Змей, покинул Теотиуакан и поселился там. Однако вскоре он, пристыженный тем, что совершил грех кровосмешения с сестрой, сбежал из Толлана, хотя и пообещал, что непременно вернётся, чтобы затребовать своё царство обратно.

Песнь Кецалькоатля, даже в передаче наших варваров-рассказчиков, повествует о чудесах города Тулы, об этом рае на земле, где хлопок растёт самых ярких цветов — красный и жёлтый, зелёный и лазурный, а земля представляет некий рог изобилия, дающий еду и фрукты в количестве, способном напитать великанов. Манго и дыни там величиной с голову человека, кукурузные початки настолько толстые, что взрослый человек не в состоянии обхватить их обеими руками, а какао-бобов для шоколада растёт столько, что их можно собирать прямо с земли.