Слышь, братан, ты охренел, в натуре? Твоя практика давно закончилась, какого хрена ты уже полгода домой не возвращаешься?

Зяблик пожал плечами. Вообще он оказался не таким, каким каждый из студентов его представлял. Они думали, что если он старшекурсник, то должен быть похож на тех, что из "БМ-18-1" — наглый, циничный, самоуверенный, относящийся к тем, кто помладше, со снисходительным презрением. И, конечно же, прущийся от своей собственной силы.

На самом деле Зябликом называли обычного двадцатипятилетнего парня, невысокого роста, коренастого, такой, знаете, деревенской породы, как близнецы. Ничего примечательного, если не считать ярко-голубых глаз, которыми он сейчас посмотрел на Алису, как на чокнутую.

— Вообще-то, я здесь уже полтора года.

— В смысле?

— Время между этим миром и нашим не синхронизировано, поэтому иногда может течь по-разному. Не знаю, сколько прошло там, но здесь я уже полтора года.

— Интересное кино, — пробормотала девушка. — И как же так вышло, что про тебя полтора года не вспоминали?

Вместо ответа Зяблик поднялся, отошел к костру, и начал помешивать в ведре (за неимением котелка) густой рыбный бульон собственного приготовления. Попробовал, покачал головой, и вернулся на свое место.

— Можете там передать, чтобы за меня не волновались. Пусть заочно отчисляют, я все равно не вернусь, мне и здесь хорошо.

Алиса уже открыла рот, чтобы высказать очередную шутку, но Луиза ее остановила.

— Давайте пока переключимся на дела, более важные. Где принцесса?

— Без понятия, — Зяблик пожал плечами. — Где-то в лесу.

— То есть, ты не знаешь?

— Не-а. Самолет падал, я пытался найти место для приземления, ну и прозевал момент, когда она из кабины вывалилась.

Дима ругнулся сквозь зубы, и закрыл глаза:

— Все, ребята, это полный трындец. Нам теперь всем башни открутят.

— С хера ли? — отозвалась Алиса. — Задание мы выполнили, а все остальное нас не трогает. Короче, Зяблик, хочешь ты, или нет, а вернешься с нами, потому что без тебя нам практику не засчитают.

— Хотите вы, или нет, а я остаюсь здесь, — Остап снова поднялся, попробовал суп, и поплелся к своему разбитому самолету. — Ужин готов, ешьте, спите, а утром вместе выберемся из леса. Но в Академию я не вернусь, так и знайте.

Студенты замолчали, обдумывая новую неожиданную проблему.

— Черт его знает, какая-то херня здесь творится, — заворчала Алиса. — Нашли пропавшего ученика, а он домой возвращаться не хочет. Это как вообще называется-то, а?

— Не хочет — заставим, — рассудил Дима. — Не умеет — научим. Лучше думай, как теперь с Казимиром связаться, если задание выполнили.

— Это оставьте мне, — Луиза вдруг поежилась. — Это что получается, что принцесса погибла, да еще и в день собственной свадьбы? Какой ужас!

— Придется принцу искать новую бабу для зачатия спиногрыза, — заключила Безумная. — Учитывая то, что вокруг него постоянно крутятся какие-то прошмандовки, думаю, он не сильно расстроится. А этим в натуре оборзевшим Зябликом я сама с утра займусь.

— Ты можешь говорить нормально?

— Ответ, к сожалению, не да…

20

Чуть не плача, Каринэ села на пенек, оставшийся после сгоревшего дерева, и с невыразимым отчаянием принялась оглядываться. Шикарная идея потихоньку отстать от остальных, а потом выйти обратно к рыбакам, и подкупить их на доставку домой теперь обернулась катастрофой.

Хотя сначала все шло отлично.

Нагнувшись и сделав вид, что нашла что-то на земле, журналистка-летописец подождала, пока шедшая впереди Луиза не скроется между деревьев, а потом быстро шмыгнула в чащу, и затаилась, выжидая. Убедившись, что искать ее не собираются, Каринэ со спокойной душой пошла в обратном направлении. Но, пройдя километров пять, вдруг поняла, что идет куда-то не туда. Озадаченная журналистка припомнила главный ориентир — озеро, прислушалась, уловила неподалеку плеск воды, и пошла в ту сторону. И, когда вышла к небольшому ручейку, окончательно поняла, что заблудилась.

И теперь сидела на пеньке, как какая-то девочка Маша из русской сказки, и понятия не имела, что ей дальше делать.

Передохнув, и восстановив силы оставшимся при ней запасом воды, Каринэ твердо решила не сдаваться. Первой здравой мыслью было, как Алиса, вылезти на дерево, но от нее пришлось отказаться в виду ухоженных ногтей. Потом летописец решила позвать на помощь, и начала бродить туда-сюда, призывая кого-нибудь из товарищей. Внезапно за спиной затрещали сучья, и в просвете между густыми кустами на нее глянули чьи-то желтые глаза. Каринэ бросилась наутек, пробежала километр, упала без сил, и несколько минут лежала, задыхаясь от усталости и бессильной злобы на саму себя. Наступал вечер, солнце почти село, и дальнейшие поиски в темноте, населенной кто его знает какими местными зверями, становились чересчур опасными.

Утомленная нелегким днем, летописец твердо решила, что переждет ночь здесь, а утром решит, как ей быть. Для начала следовало разжечь хотя бы маленький костер — спички, как у любого курящего человека, у нее имелись, осталось только собрать хворост. Поднявшись. Каринэ вытянула руки, и на ощупь двинулась к ближайшему дереву. Но не прошла она и пяти шагов, как ее левая нога наткнулась на пустоту. Журналистка отпрянула, как кошка, потеряла равновесие, и покатилась вниз по отвесному склону.

****************

Ночь прошла, прямо скажем, хреново. Диму искусали комары, к тому же он страшно замерз, а от лежания на голой земле затекли все конечности. Проклиная все на свете, молодой командир кое-как поднялся, и, шатаясь, как после страшного бодуна, отправился справлять малую нужду подальше от лагеря. Справившись, вернулся, и окинул взглядом друзей, лежавших вокруг потухшего костра. Зрение попыталось дать нерасдуплившемуся мозгу какую-то важную информацию, но тот послал ее вместе со зрением куда подальше, и объявил, что хочет спать дальше. Дима потер виски, взял недопитую глиняную фляжку с водой, сполоснул лицо, содрогнулся, и еще раз осмотрелся. И наконец, понял, что изменилось за прошедшие восемь часов.

Зяблик пропал.

Одеяло лежало там же, но под ним никого не было. К тому же, их походный рюкзак распотрошили, вывалив на землю все, что внутри, забрали воду и небольшой запас еды. Дима сел там, где стоял, и вдруг понял, что Алисы тоже нет. Возле костра осталась только Луиза, скрючившаяся в позе эмбриона.

"Твою мать…"

Не вставая, он с трудом поднял голову, и посмотрел на разбитый самолет. Потом перевел взгляд чуть левее. Что-то упорно выбивалось из общей картинки, какая-то мелкая деталь портила пейзаж авиакрушения. Дима почесал затылок, еще раз посмотрел на висевшие в воздухе волосы, поднял глаза чуть выше.

— А-а-а!

Зацепившись ногами за ветку, Безумная раскачивалась вниз головой, как большая летучая мышь. От крика она проснулась, разлепила глаза, и сонно