– И надо было видеть ее лицо! Кстати, я заметил, что они сКрапивиным очень подходят друг другу – оба белые, как бледные поганки, так чтоИлюшин и в этом оказался прав. Теперь я собираюсь звать его купидончиком, –закончил Сергей, удовлетворенно посмеиваясь. – Макара от этогопередергивает.

Тот, кого он собирался звать купидончиком, вернулся вкомнату, остановился в дверях.

– Интересно, с какими потерями выйдет из этой историиШвейцман, – задумчиво сказал он. – И, кстати, Серега, нам с тобойнужно съездить в одно место. Маш, ты не возражаешь, если я на несколько часовукраду у тебя вновь обретенного супруга?

– Зачем ты собрался меня украсть? – удивилсяБабкин. – В какое такое место нам необходимо ехать?

– Собирайся, раз Маша не возражает, – вместо ответасказал Илюшин. – По дороге узнаешь.

* * *

Рита услышала шаги в коридоре и сильно сжала двумя пальцамипереносицу. Нельзя бесконечно сидеть в комнате, пора выйти. В конце концов, еепоступки нелепы для взрослой женщины.

«А Сенины – необъяснимы».

Муж не оправдывался, не просил прощения. Переночевав надиване, с утра он уехал, и вернулся только сейчас.

За прошедшее время Рита решила, придя в себя и слегкауспокоившись, что мужа утомила ее фобия, и он дал ей это понять способом,который так задел и обидел ее. «Надо выйти и поздороваться».

Прежде, чем она успела встать с постели, в дверь постучали,и в спальню вошел ее муж, держа в руке обувную коробку. Он сел на край кровати,не глядя на Риту, от растерянности не сообразившую, что сказать, и поставилкоробку на колени.

– Сеня, я хотела...

– Подожди.

Он избегал смотреть на нее, и ей стало не по себе. В головеу нее мелькнула мысль, что он упаковывает вещи, чтобы уехать, и хотя такого немогло быть, само подозрение многое сказало о ее состоянии.

– Я встречался с Денисом и Полиной, – сказалШвейцман. – Потом тебе расскажу. А на обратном пути зашел в зоомагазин.Девочки объяснили мне, что они никогда не берут такой товар, но это былиподкидыши, и они сами пытались их выкормить. Я не выдержал, забрал одного...

Он поставил коробку на стул, снял с нее крышку и,поколебавшись, вышел.

Рита осторожно обогнула кровать, подошла к коробке и сбрезгливым отвращением и страхом увидела в коробке бело-розового червяка схвостом, спавшего в углу.

Первым ее побуждением было закричать, немедленно выкинутьэту гадость, а за нею и стул, бросить в стирку покрывала с кровати, чтобы даженамека на запах этого омерзительного существа не осталось. Она сжала зубы,опустилась на край кровати, не сводя глаз с крысеныша, сцепив побелевшиепальцы. «Как он мог?! Как он мог?! Я их ненавижу... Я боюсь их!»

В душе ее взметнулась волна ярости к мужу, поднялась отгруди, захлестнула целиком, как соленая вода с горьким привкусом, щиплющая всекрошечные ранки, ничего не залечивающая, а лишь разъедающая кожу, оставляя засобой кратеры бело-розовых язв. В одну секунду Рита сама превратилась в такойкратер, клокочущий и одновременно испытывающий боль, кричащий из глубины о том,что его пытают соленой водой. Но от этого чувства женщина пришла в себя. Она немогла испытывать ненависть к Сене, что бы он ни делал. «Это мой страхиспытывает ненависть, а не я. Это страх».

Рита заставила себя расцепить пальцы, ощущая боль вкостяшках. Тварь, лежавшая в коробке, не была страшной. Отвратительной – да, ноне страшной. «Ее не надо бояться», – пробормотала Рита про себя, ощущая,что страх и в самом деле уходит, как и паническое желание выброситьбеззащитного крысиного детеныша в окно. Крошечные лапки с пальчиками, поджатыепод брюшко, были тоньше спичек. «Смешно бояться существа с лапками тоньшеспичек».

Настороженно прислушиваясь к собственным ощущениям, Ританеожиданно уловила одно, которого ожидала меньше всего.

Жалость.

Крысенок был жалким. Жалким, несчастным, убогим существом, обреченнымбез их помощи на смерть.

Она дотронулась пальцем до его спинки и вздрогнула, потомучто звереныш тоже вздрогнул. Но он не открыл слипшиеся щелочки глаз, продолжаяспать, и Рита подумала, что таких маленьких крысят, наверное, нельзя выходить,и бело-розовый червяк умрет.

– Сеня, сколько ему? – спросила она, не оборачиваясь.

– Около двух недель, – тотчас отозвался муж из-заполуоткрытой двери. – Обычно их отлучают от матери-крысы в месяц снебольшим...

Деятельный ум Риты заработал.

– О чем ты только думал, когда его брал? – сердитоосведомилась она, вставая и закрывая крысенка крышкой, в которой только сейчасзаметила дырки для вентиляции. – Так... Раз уж ты все это затеял, позвониСветке-кошководу и спроси, занимается ли ее сказочный ветеринар крысами. Найдиему – крысенышу, не ветеринару! – другое место, я не хочу закрывать окно,а из него дует. И включи компьютер, мне нужен крысиный форум.

Пока она разговаривала по телефону с подругой, выясняяподробности выхаживания новорожденных крысят, Семен сделал странную вещь: всталперед зеркалом, подмигнул отражению и одобрительно похлопал себя по пухлойщеке.

– О чем я только думал, когда его брал? – шепотомповторил он. – Уж конечно, не о крысе.

Дверь Макару и Сергею открыла сама Томша.

– Зачем на этот раз пришли? – сухо спросила она, непаясничая. – Если хотите скульптуру купить – пожалуйста, а языками чесать– так чешитесь друг о друга.

– Силотского задержали, – сообщил ей Макар. – Он,оказывается, живой и относительно здоровый.

– Знаю. Новости с утра смотрела. И что? Посадят теперькрасавчика, дело закроют. Мне же лучше – перестанете в мастерскую шляться.

– Это дело, конечно же, закроют, – согласился Илюшин,делая упор на слове «это». – Но ведь есть и другое, не правда ли, МарияСергеевна?

Томша откинула голову на короткой шее, впилась в негожестким взглядом, затем посмотрела на Сергея.

Тот стоял с непроницаемым лицом. Макар рассказал ему вмашине, зачем они едут, и он не поверил Илюшину – настолько диким ибессмысленным показалось ему услышанное. А главное – не подтвержденным никакимидоказательствами, поскольку то, что в качестве доказательств представил емуИлюшин, таковыми для Сергея не являлось. Не могло, просто не могло оказатьсятак, что...

– Ну заходите, коль пришли, красавчики.

Томша отошла, пропуская их в квартиру.

В центре комнаты она встала, уставилась на Макара вызывающе.Она совсем не интересовалась Сергеем, не поглаживала его бесстыдным взглядом,все внимание устремив на Илюшина.

– Что за второе дело? Выкладывай, красивый, если есть чтосказать, а нечего – так проваливай, дай поспать старой тетке.