Молодой голос старался произнести команду твердым командирским тоном, но в конце сорвался на фальцет. «Волнуется, как бы стрелять не начал», – подумал Кротов. Он кивнул Ранзе, показывая, что надо подчиниться, и положил свой игольник под ноги.

– Теперь отойдите!

Они шагнули назад. Из проема с вывороченными взрывом дверями вышел солдат. «Курс космической пехоты», – с облегчением определил землянин. Это его он заметил первым. Второй прятался в окне этажом выше и не подавал признаков жизни, считая, наверное, что его никто не заметил. Он прикрывал вышедшего. Ствол игольника, не отрываясь, смотрел на спецназовцев.

– О, спецназ! – в голосе подошедшего курсанта звучало и удивление, и победная нотка. – Это что, против нас спецназовцы работают?

Он, видимо, получил новое указание по связи, потому что резко сменил тон и официальным неприятным голосом, рубя слова, спросил:

– Кто вы? Почему находитесь в запретном районе?

Сергей и Ранза переглянулись. Кротов кивнул девушке – говори.

– Мы курсанты спецназа. Сюда попали случайно. Нам срочно необходима связь!

– Так вы что? Не группа противодействия?

Голос курсанта стал подозрительным. Крик уже хотела ответить, но Кротов перебил её:

– Командир, ладно ломать комедию! Видишь, нас раскусили, признавайся!

Ранза недоуменно глянула на него. Но, похоже, до неё дошло.

– Хорошо! Ваша взяла. Да, мы из «противодействия», должны были усложнить вам жизнь. Но вы оказались лучше, – Ранза перевела дух. Похоже, ей не часто приходилось врать так много. – Теперь доложите о нас в Академию.

Курсант, стоявший против них, расслабился и опустил ствол игольника. Но в это время из другого окна дома, совсем не из того, где Кротов заметил второго пехотинца, раздался усиленный голос:

– Курсант, ты ослеп?! Какая, к дракону, группа противодействия? Ты на их вид посмотри!

При этих словах солдат опять вскинул на них игольник. За щитком шлема немного испуганные глаза перескакивали с Сергея на Ранзу и обратно. «Твою медь, – выругался про себя Кротов, – это кто еще? Голос командирский, властный. Скорее всего, офицер – командир взвода. Сразу определил». Сергей представил, как они выглядят со стороны – без шлемов, грязнущие, он с многодневной щетиной… А невидимый главный приказал:

– Укладывай их на землю! Обыскать!

– Вы что? – закричала Ранза. – Срочно сообщите о нас в Академию!

Молоденькое лицо курсанта приняло враждебное выражение.

– Что, не слышали?! – в свою очередь закричал он. – А ну, ложись! Руки за голову!

Тянуть больше было нельзя. Кротов наклонился, словно выполняя приказание, и бросился в ноги пехотинцу.

– Кидай вверх! – падая, крикнул он.

Ранза отработала автоматически: заваливаясь на брусчатку, она резко выбросила руку, отправляя гранату в небо.

Взрыв должен был порвать их незащищенные шлемами уши, но Ранза успела заткнуть уши руками, а Кротов вообще не услышал никакого взрыва – мир замедлился и превратился в черно-белый. Сергей уже ждал этого, поэтому сразу начал действовать. Заметив необычайную яркость дня вокруг, он понял, что сработала граната. Он никогда не думал, что взрыв – это так долго! Рванув за ноги не успевшего среагировать курсанта, Кротов не дал ему упасть. Вырвав из его рук игольник, он со всей силы ударил парня в живот. Тот обмяк. Свечение погасло. Пять-шесть секунд и очнутся. Шлемы при взрыве включили затемнение и глушение.

Мысли были четкими и ясными, без всякой эмоциональной окраски. Он подхватил все-таки получившую свою долю от взрыва Ранзу и так, держа через плечо парнишку, а правой сжимая воротник брони капрала, побежал под прикрытие ближайшего завала. Ноги девушки волоклись по земле. Она еще не пришла в себя.

Упав под прикрытие груды белых строительных камней, Сергей уложил Ранзу и курса-пехотинца, а сам привалился спиной к камням. Окружающее возвращало свои краски, и одновременно пропадала резкость и четкость восприятия. Звуки тоже проснулись. «Что так быстро закончилось, – Кротов уже начал привыкать к непрошеному дару. – Научиться бы еще управлять этим», – помечтал он.

Руки в это время делали свое дело: он сорвал с оглушенного курсанта шлем и пододвинул приходящей в себя Ранзе. Потом вытряхнул из пехотного ранца все содержимое прямо на мостовую. Не глядя, оттолкнул все вещи, кроме плитки запасных аккумуляторов. Отломил и сунул один квадратик в гнездо броника Ранзы, второй – себе. Увидев, что экранчик комма на запястье засветился, удовлетворенно хмыкнул.

Ранза подняла голову и посмотрела на него.

– Все нормально? – непослушными губами прохрипела она.

Вместо ответа он протянул ей шлем.

– Одевай, аккумулятор я уже вставил. Твое дело связь. Пока я прикрываю, вызывай наших. Больше никому доверять нельзя.

Она кивнула в ответ и натянула шлем. Глаза за щитком оживали. «Если Ранза пришла в себя, – решил Кротов, – значит, пехота уже очнулась, они-то в шлемах были». Он перевернулся и, приподнявшись, выглянул из-за камней.

– Черт! Напугала, сука!

Летевшая от дома камера чуть не попала ему в лицо. «Муха» резко ушла в сторону и зависла над ними. Надо потянуть время. Кротов оглянулся на Ранзу. За стеклом маски она сосредоточенно застыла, лишь зрачки бегали из стороны в сторону. «Связывается, – понял он, – изображение на щитке гоняет». Молодой солдат тоже ожил: он открыл глаза и сначала бессмысленно смотрел в небо, потом закашлялся и сел. Испуганный взгляд остановился на Сергее.

– Вы что творите? Кто вы?

Кротов сделал зверское лицо. Щетина и растрепанные волосы помогли в этом.

– Это не твое дело! Сейчас крикни своим, что если они полезут сюда, я прострелю тебе колено. Если и после этого не поверят – прострелю другое, а потом убью!

Недоверчиво глядя на землянина, курсант попробовал возразить:

– Ты этого не сделаешь. И, вообще, пошел ты в жопу!

Молодец! Кротов не ожидал от молодого солдата такого, но не подал вида. Не замахиваясь, он ударил того прямо в нос. Землянин хорошо знал, насколько болезнен этот удар, да и кровь на морде обычно делает людей сговорчивей. Не обращая внимания на задохнувшегося солдата, он выдернул вибронож и с размаху загнал его в камень между его ног. Тот инстинктивно дернулся и прикрыл самое дорогое для мужчин место.

– Ну! – Кротов угрожающе надвинулся на курсанта. – Кричи!

Тот попытался отодвинуться, но уперся в камень.

– Лейтенант! – сдался солдат, поворачивая голову в сторону домов.

– Я все слышу! – разнеслось над развалинами.

Кротов усмехнулся, глядя на висевшую прямо над ними камеру. Весь этот спектакль он затеял именно для старшего пехоты. Возможность захватить спецназовцев при любом раскладе – будь это группа противодействия, или дезертиры-преступники, или просто курсанты – приносила командиру космической пехоты лишь дивиденды. Но все это только до реальной возможности получить труп своего солдата. Погибший на учениях, даже при самых героических обстоятельствах, все равно ляжет пятном на карьерное дело лейтенанта. Так что сейчас он будет обдумывать решения и, скорее всего, захочет переложить это бремя на вышестоящих, то есть начнет связываться со штабом. Те тоже начнут решать, как поступить, а время будет работать на беглецов. Кротов почти не сомневался, что армейская машина заработает именно таким способом, но все получилось немного иначе.