– Дияра Огнева, наша маленькая звездочка, – куда менее радушно сообщил мужчина, заставив девушку зардеться. – Дияра, это Поль Кифер, в этом сезоне он будет ставить вам «Эсмеральду». И если этот человек не отдаст тебе главную партию, можешь смело мне на него жаловаться.

Она, похоже, смутилась. Неловко улыбнулась. Поль невольно задержал взгляд на ее губах и спустился ниже. К низкому вырезу костюма, где под кожей можно было разглядеть очертания ребер. Но это опять же не отличало ее от других балерин, даруя иллюзию нормальности.

– Очень приятно познакомиться, – пролепетала Дияра.

Почти не дрогнула. Но продолжала смотреть на Кифера так, будто пыталась запечатлеть в памяти его лицо до последней черточки. Тщеславный директор, агрессивный балетмейстер, влюбленная малолетка. Поль любил Савельева, но не настолько.

– Ну, продолжайте, – сухо улыбнулся Беспалов, осознавший, что сегодня все восторги предмета его интереса достались другому.

Едва ли Беспалов простил бы этот досадный случай. Следовало задвинуть Дияру Огневу минимум во второй состав. Пусть бегает жаловаться своему директору, а тот ее утешает.

Подумав в столь циничном ключе, он кинул на Дияру еще один взгляд. И вдруг понял, что не хочет смотреть, как извращенец в костюме за тысячи долларов с обручальным кольцом на пальце превращает эту девушку в очередную искательницу партий под начальственным столом.

Познакомившись с Диярой Огневой и театральными порядками поближе, Поль решил ставить на Лебковскую.

На первый взгляд, она подходила для роли идеально. Технично танцевала, от нее исходил подходящий эмоциональный фон. Но главным образом его подкупало то, что она ничем не болела и легко шла на контакт. Быть может, слишком легко. То, что она время от времени грела постель Беспалову, было совершенно очевидно. Равно как и то, что ее задевал интерес директора театра к сопернице. Пожалуй, то была основная причина, по которой она решила «возобновить» знакомство с Полем. Они пару раз встречались на банкетах и бенефисах, и один раз это закончилось у нее дома.

Пользоваться предложением возобновить более близкое знакомство Кифер не стал: испортить отношения с Беспаловым он всегда успеет. К тому же тот секс даже не запомнился, как и большинство других. Сброс напряжения, удовлетворенное любопытство. Это точно не стоило сложностей с начальством. Поль знал, что такой подход делает его полным козлом, но ему было плевать. Он к женщинам относился ровно, считая их взаимозаменяемыми. Он не раз видел, как кто-нибудь из его знакомых ходил за одной, пуская слюни. Кифер не только не помнил за собой ничего подобного, он этого даже не понимал. Для него была важна лишь карьера.

Он больше никогда не станет довольствоваться тем, что есть, как в детстве. Сейчас у него есть выбор. Он хорош, потому что человек, который привык выкладываться на сто процентов, плох не может быть по определению.

– Если ты это делаешь, чтобы потрепать нервы Беспалову, – помогать тебе я в этом не стану, – припечатал ее Кифер, в итоге устав от назойливого внимания. – Если ради партии – не трать время. Она и так с наибольшей вероятностью достанется тебе.

Ресницы Алены затрепетали, но теперь уже вовсе не кокетливо. Она нервничала. Нервничала из-за той девчушки, которая ловко подвинула ее, появившись в театре и оттянув на себя все взгляды. Немыслимо.

– А как же юное дарование? – спросила она со смешком, скрывая страх.

Как Огнева? Кифер наблюдал за ней пристально, тщательно. Техническим уровнем выше серединки, но до той же Лебковской не дотягивала. Хотя на репетициях очень старательная, из нее определенно выйдет толк. Но чем больше он следил за ней, тем сильнее убеждался, что никакая она не Эсмеральда. Замкнутая, предпочитающая держаться в тени, эмоционально крайне сдержанная. Он все больше убеждался, что первое впечатление от нее оказалось обманчивым.

Аврора. Чистая, как первый снег, как лунный свет. Кифер таких балетов не ставил, они шли вразрез с его видением. Но что еще взять от маленькой, невинной девочки? Даже Савельев, с которым Кифер обсуждал солистов за день до просмотра, не сумел переубедить воспитанника. В итоге тот лишь посмеялся и сказал:

– Не будь дураком. Лучшие актеры получаются из людей, талантливо скрывающих свою индивидуальность. Если они кажутся яркими – это игра на публику. Да и откуда бы взяться качественному сценическому образу, если внутреннее содержание будет забивать маску?

Кифер фыркнул. Это был камень в его огород. Однажды Полю дали шанс станцевать принца. Посмотрели на это дело – и утвердили на роль злодея. Не вышло из него томного влюбленного героя.

– Лебковскую ты взять всегда успеешь. Она как бронепоезд: ничем не свернешь, – продолжил тем временем Анатолий Романович. – А если решишь переиграть – с Огневой ты намучаешься. Она не откроется.

– И зачем тогда это надо? – фыркнул Поль, отчего-то вспоминая огромные карие глаза, глядящие на него с надеждой и видящие того, кого никогда не существовало.

– Затем, Поль, что это часть твоей работы, – жестко припечатал Савельев. – Она, может, лучшее из всего, что я за свою карьеру видел, а ты просто боишься сложностей.

Тем вечером Кифер наблюдал в окно за тем, как Дияра уходила из театра. Безразмерный оверсайз-пуховик и тонкие ноги с высокими щиколотками. Она шла по заметающему город снегу так легко, будто не чувствовала усталости. Легкая, невесомая. Кажется, она улыбалась. И это самое нормальное, что Поль в ней пока видел. Потому что она не знала о его внимании. В присутствии Кифера Дияра Огнева всегда начинала проверять, не выскочила ли из волос шпилька, путала право и лево и не знала, куда деть глаза. То старательно избегала глядеть на своего хореографа, то, напротив, замирала, будто запоминая его лицо. Ее это отвлекало, ему – мешало работать.

Дияра Огнева была одной большой проблемой, даже если не брать в расчет ее болезнь.

И вдруг она пришла на просмотры собранная, сдержанная, с горящими глазами. Поль ждал знака. Любого знака о том, что выбирать ее не нужно. Ошибки, неловкости, неуверенности. Но она танцевала практически безупречно и пыталась отыграть характер. Остальные пыхтели, силясь вытянуть хореографию, она – как будто нет. Проснулась ее знаменитая легкость. И характер… характер игривой уличной танцовщицы, знающей себе цену, но нуждающейся в тепле… он вдруг появился из ниоткуда. В точности как говорил Савельев. И все танцовщики вокруг сами собой превратились в кордебалет. Дияра Огнева совершенно непринужденно оттянула на себя все внимание.

Чем больше Кифер смотрел на эту девушку, тем отчетливее понимал, что никому другому он партию отдать не может. Он же себе не враг. Он радеет за свою постановку. Но, дьявол, эта девчонка была больна, неопытна и теряла адекватность в присутствии Кифера. Сплошная головная боль.

А затем случилось то, чего боялся Савельев: Лебковская оказалась ревнивой дурой и разболтала то, что Поль ей сказал про партию. И в сияющем лице Дияры появилось разочарование пополам с настороженностью. И сквозь него Кифер, к собственному недоумению, не знал, как пробиться. Он просто не мог установить с ней контакт и наладить эффективную работу. Никакими средствами. И начал подозревать, что выучиться, пожалуй, не мешает.