– Ребята видели, как он собирает вещи!

– И что теперь будет со спектаклем?

Я позеленела еще сильнее.

– Из-за чего – известно? – спросил кто-то.

И тут кто-то открыл мой рот и моим голосом сказал:

– Из-за меня.

Дияра Огнева. Замкнутая, асоциальная личность двадцати лет от роду, не замеченная в крепких дружеских связях и особо теплых отношениях с коллективом. Света, каким-то чудом оказавшаяся практически напротив меня в том кружочке, где все переговаривались, слабо, но ободряюще улыбнулась мне. Походу, в моей истории болезни намечалось выздоровление. Я съехала от девчонок в никуда и во всеуслышание признала проблему. Нестеров будет в восторге. Осталось научиться нормально есть и как-то вырулить на твердую дорожку.

Разумеется, на меня посмотрели, как на чудо природы. Ты кто такая, девочка, чтобы из-за тебя хореографов увольняли?

Догадка, вообще, пришла ко мне внезапно. Кифер сказал, что уладит вопрос с Мерхеевым. Видно, не вышло.

– Да ладно, – протянул кто-то. – То, что тебе дали ведущую партию, еще не делает тебя камнем преткновения.

Я вздохнула – и с улюлюканьем бросилась в кипящую лаву.

– Еще как делает. Это я запорола Киферу премьеру «Эсмеральды» в Петербурге. Поэтому Мерхеев и не в восторге от назначения. Почти уверена, что дело в этом.

Неизвестно как оказавшаяся позади меня Эви ободряюще сжала мой локоть. Молчание затягивалось.

– И с какой стати тогда Кифер доверил тебе партию? – поинтересовался кто-то.

– Да ладно, понятно с какой, – фыркнула та солистка, что вчера танцевала последней. Ууу, а ведь я была за тебя, нехорошая ты женщина!

– Ты серьезно? – спросила я кисло и, к собственному ужасу, процитировала Лебковскую: – У Кифера партий не хватит на всех желающих с ним переспать.

Кто-то согласно хихикнул, и дальше пошло по цепочке. Лебковская есть Лебковская. Умеет она полюбиться народу. В отличие от меня. Надо было поучиться, пока имелась возможность.

– Так репетиция будет или нет? Если нет, то что мы тут торчим? – вспомнили ребята о конструктивной части программы.

– Это же Кифер. Вдруг все-таки придет и увидит, что мы разбежались. Тогда всем наверняка труба, – отозвались перестраховщики.

На том и порешили: торчать в зале во избежание. Я бросила сумку под станок у окна и выхватила взглядом машину Кифера. Она была еще на месте. Может, это какая-то шутка? Или недопонимание? Да ладно, не похоже. Если Мерхеев действительно наотрез отказался ставить спектакль со мной, а Кифер уперся, то он уж точно не прогнется. Вопрос только в том, отступится ли Ренат.

– Слушай, а ты действительно свалилась на сцене в голодный обморок и тебя уносили на глазах у всего зала? – вот и образовались первые любопытствующие.

– Неа. Кулисы задернули, – буркнула я.

Кто-то присвистнул.

И тут я увидела, как на парковке появился Кифер и направился к машине с коробкой вещей. У меня сердце остановилось. Не мешай станок приблизиться к стеклу, я бы распласталась по нему обеими ладонями и даже носом. А может, и вовсе застучала бы, призывая остановиться. Не может быть. Нет, пожалуйста. Не надо уезжать! Я ненормальная, должно быть. После всего, что было?

Или же в этом все дело? Мы не просто прошли отношения и разрыв. Мы прошли отношения на разрыв. Пережили такое, чего я никому не пожелаю. Ложь, отчаяние, ярость, безнадежность… микс можно продолжать и продолжать. Кифер мог меня не любить, но я не сомневаюсь в том, что сумела доставить ему немало болезненных моментов, которые никогда не изгладятся из памяти. Трагедии сплавляют людей в единое целое. И даже если мне ужасно стыдно за то, что было, мы с Кифером никогда не станем относиться друг к другу безразлично. Он может ненавидеть меня, жаждать растоптать и уничтожить, но ни в коем случае не пройти мимо, будто я предмет – и не более.

Даже секс Кифера с моей подругой не помог мне воспринимать этого мужчину как чужака, от которого нужно держаться подальше. И это проблема.

Но не уезжай, пожалуйста! Я не стану тебе больше близка, мы оба этого не хотим, но… останься.

Он обернулся, нашел меня глазами, и я даже не отпрянула от окна, не сменила выражения лица. И либо мне показалось с такого расстояния, либо лицо Поля как-то изменилось, но факт есть факт: он продолжил на меня смотреть. В ответ. Прямо и долго.

У меня в телефоне есть его номер. Может, плюнуть и написать?

– Он уезжает? – спросила шепотом подошедшая Эвелина.

А может быть, смотрел он на нее, удивленный, что после всего мы общаемся. Я повернула голову к подруге и вдруг сама себе удивилась. Эви была мне верным товарищем чуть ли не с самого начала в труппе. Это она познакомила меня со Светой и помогла здесь социализироваться. И как бы ни было это странно, я решила, что злиться на нее – больно много чести одному парнокопытному французу!

– Похоже на то, – ответила я нейтрально.

Повернулась к окну и обнаружила, что Поль уже забрался на водительское место. Момент был упущен.

– Глеба выписали, – сообщила она как ни в чем не бывало. – И я отказываюсь с тобой не разговаривать. Слышишь? Я не позволю тебе на меня дуться.

С этими словами она вдруг повисла на моей шее. Я не стала ее отталкивать. Даже успела почувствовать себя последней дрянью. Из-за меня избили парня, а я просто забыла о нем. Совсем. Из-за Кифера, который отвлек на себя все мое внимание во многих смыслах. Да даже предательство-не-предательство Эви на фоне тяжелейших репетиций, возможного увольнения Кифера, финансовых трудностей и вообще последних событий вдруг потеряло остроту. А не должно было. Да как вообще может быть, что я до сих пор настолько неравнодушна к Киферу?!

– Давай сделаем вид, что ничего не было, – предложила я глухо.

– Т-ты… серьезно? – внезапно начала заикаться подруга.

– Да. Ни для одного из вас с… Кифером секс ничего не значит. Будет глупо и мне придавать ему слишком много смысла. Но я не хочу об этом говорить. Никогда. Идет?

Эви была бы дурой, если бы отказалась.

Через десять минут после того, как машина Поля покинула парковку, до нас добрался помощник Рената Мерхеева и отпустил до конца дня.

Кифер – 01.2018

С год назад его уже приглашали в этот театр, но Кифер не счел предложение интересным. Пока не далее как пару месяцев назад не вмешался Савельев. Видимо, это было тактической ошибкой. Со стороны Поля, конечно. Потому что нельзя отвергать приглашение директора, но соглашаться, едва об этом попросит наставник. Собственно, теперь Поль за это расплачивался созерцанием костюма Беспалова, настолько роскошного, что в приличном обществе в таком показываться неприлично.

И уже по одному этому он сделал вывод о том, что они с директором театра не поладят. Поль вообще сильно опирался на первое впечатление о человеке и дальнейшее общение строил исходя из этого.