Я улыбнулась. Меня грело чувство, что Роман все-таки страдал от моих ночных визитов к нему в лепрозорий. Богдан взметнул бровями и удивленно мельком взглянул на меня.

Турский восторженно закричал:

— Кровь — это дверь! Их жертва открыла мне путь к вечности! Я чувствую, как их сила течет во мне!

Богдан достал миниатюрное фото из портмоне, развернул его изображением к сектанту:

— Помнишь ее?

— Нет. — отрезал Турский.

— Это Катя. — майор вновь посмотрел на серьезное лицо сестры на фото. — Десять лет назад она участвовала в твоем ритуале в аптекарском огороде. Она была “достойной”, как вы, чертовы сектанты, говорите. Но ее убили и закопали там же, среди растений.

Турский ухмыльнулся.

— А… Да… — Сектант прикрыл глаза, улыбка не сходила с его губ. — Она была… особенной. Сильной, целеустремленной. Увы, “послушница” упустила свою первую добычу.

— Катя была моей сестрой. Милой, заботливой, ранимой девушкой. — глаза Богдана блестели в красном свете тлеющей сигареты.

— Её кровь была горячей, обжигала мое горло, когда я пил ее. Я чувствовал, как она даёт мне силу. — засмеялся Турский.

Майор затоптал сигарету. Нагнулся над распластанным в кресле, связанным Турским, посмотрел ему прямо в глаза. Маленькая венка на лбу майора напряглась, пульсировала. Я словно чувствовала гнев Богдана, его ярость, его первую, не заглушаемую ничем, жажду.

— Тогда почему ты, такой сильный, сейчас дрожишь?

Глаза Турского забегали, он вжался в сидение и попытался освободить руки.

— Это не страх. Это… предвкушение.

— Предвкушение чего? — прошипел Иванов.

— Скоро, совсем скоро, я создам легион таких же бессмертных как я! Мы будем проливать кровь на эту землю, орошая и питая себя и природу. Теперь я знаю, что я сам могу нести бессмертие. Спасибо тебе, ведьма, что указала мне путь!

— Не благодари раньше времени. — флегматично отозвалась я.

— А что вы мне сделаете? Убьете? Как? Ты знаешь, что нам всё ни по чем. Я пережил бандитскую пулю, автокатастрофу, несколько покушений, выстрел в голову! — залился Турский истеричным смехом.

— Мой пес. Как он у тебя оказался? — спросила я сумасшедшего бессмертного.

— Псина? Она твоя? Ха! — хмыкнул сектант.

— Как? — я теряла терпение.

— Эта скотина чуть не сгрыз мне лицо в лесу. Я его подстрелил, а он еще агрессивнее стал, чуть не загрыз на смерть. Своей кровью все лицо залил мне. Я разрядил в него всю коробку патронов дробовика. Хотел было отнести в ветеринарную станцию лесничества, проверить тушу и себя на бешенство. Только пса подхватил, а он живой. Дышал так тяжело. Тогда я его взял домой, посадил в клетку, и с тех пор он жил у меня.

Я содрогалась от каждого слова Турского, понимая через какие страдания прошел мой пес.

— А дневник прокаженного? Откуда он у тебя? — холодно спросила я.

— Хочешь услышать историю целиком? — Турский обвел меня тяжелым взглядом.

— Не очень. Просто ответь откуда у тебя дневник?

— Купил.

— Где?

— В антикварной лавке.

— Так просто?

— Да. Дорого с меня взяли. Но эта книга стоила всех денег мира. Ведь в ней я впервые вычитал про ритуал, что ты совершала над прокаженным. Как он, несмотря на муки, чувствовал, что его неизлечимая болезнь отступает. Но что более меня заинтересовало, это то, что прокаженный умер и очнулся в плохо сколоченном гробу, завернутый в саван. И он чувствовал жажду. Такую, что не унять ничем. Только кровью. Я понимал, о чем там было написано. Когда браконьеры ранили меня, я тоже умер. А позже я сам не осознавая, что творю, расправился с бандой вырубщиков деревьев — я впивался словно зверь в их тела, пил их кровь. И это был самый лучший напиток на земле.

— То есть ты восстал из мертвых давно? — я провела рукой по отрастающим, коротким волоскам на своей голове.

— Девятнадцать лет назад. Тогда я и стал искать ответы на возникающие в моей голове вопросы. Кто я, что я теперь такое? Я такой же зверь, как и этот пес? Или я выше этого животного. И есть ли мне подобные? Я искал информацию в книгах, изучал оккультные практики. Сам не заметил, как вокруг меня стали ошиваться люди, что искали способ стать бессмертными созданиями. Только они были фанатиками, а я — по настоящему был неуязвим.

— Так появились “послушники”? — спросил Иванов.

— Можно сказать и так. Заполучив книгу, я, теперь понимаю, что ошибочно, решил, что кровь беловолосых женщин способна давать вечную жизнь. Я хотел повторить ритуал.

— Ошибочно… — повторил за Турским, скалясь, майор.

— И заодно создать еще бессмертных? — спросила я.

— Ха, сначала я об этом совсем не думал, но эти фанатичные люди, они… Они почему — то слушали меня, верили в то, что я бессмертен безоговорочно. Стали нести мне деньги. Я почувствовал себя значимым.

— Но почему ты исчез после автокатастрофы? — про себя я подумала, что это очень накладно жить без документов в нынешнее время.

— Слишком много внимания. — быстро ответил Турский.

— Ты же только что сказал, что тебе это нравилось. — я криво улыбнулась.

— Внимание не от моих последователей. А от их родственников. И полиции. Стали копаться в наших делах. Следить за мной и моим ближайшим окружением. Тогда я сказал своим соратникам, что совершу чудо. Умру и восстану из мертвых. И это откровение будет сотворено лишь для горстки самых достойных. С которыми я поделюсь своим даром.

— Достойных… — Богдан сжал кулаки. — Сколько?

— Что сколько? — сектант медленно перевел свой тяжелый взгляд на майора.

— Сколько душ на твоем счету? — прохрипел Богдан.

— Я не знаю… — пожал плечами Турский. — Я их не считал. Это же просто корм. Еда.

Богдан достал из кобуры пистолет.

— Этим ты меня уже пытался убить. — засмеялся культист.

— Это не для тебя! — процедил Богдан.

Выстрел. Лампочка под потолком взорвалась и комната погрузилась в кромешную тьму. Я слышала лишь глубокий вздох Турского и спокойное дыхание Богдана. Пес жался к моим ногам всем телом, а я утопала кожей бедер в его меху.

С рычанием Богдан впился зубами в шею Турского. Тот закричал — не от боли, а от ярости.

— Ты…! — рявкнул Иванов.

Густая, темная кровь заполнила рот Богдана. Я чувствовала ее горький, ядовитый запах.

— НЕТ! Я бессмертен! Ты не можешь… — завизжал Турский и его крик потонул в рыке Богдана.

Я знала, что произошло. “Зверь” Иванова взял над ним верх, он требовал крови и нашел ее. Бессмертный, проклятый эликсир струился по его губам, горлу, венам, сливался с ритмом его сердца. Богдан испил Турского, сектант корчился в муках, связанный разорванным подолом моего красного платья,