— Нужен еще один укол. — скомандовал главарь.

“ЧЕРТ!”

Я зажмурилась и вся сжалась изнутри. Сухие пальцы схватили меня за предплечье. Тонкая, острая игла впилась в вену на локте.

Очередная доза анестетика подействовала мгновенно. “Зверь” внутри меня метался и негодовал. Словно тянул меня за плечи, толкал изнутри.

“Поднимайся!”

Турский оттянул мне веко:

— Готово.

Вдруг всё стихло. Оглушающая тишина навалилась мне на грудь. Будто мир затаил дыхание перед кровавым ритуалом.

Кто-то тихо запел. Эту песнь подхватил второй голос, затем третий. И вот вал звуков, стройных нот заполнил собой все пространство.

Я почувствовала рядом сбивчивое дыхание.

Голоса утихли. Главарь, что стоял надо мной взял слово:

— Белокурая ведьма отдаст свой дар достойному. Где вторая послушница, готовая к клятве? — голос Турского звучал громко, уверенно, он не спрашивал, он командовал, властно, грубо.

— Она не пришла. — ответил хриплый голос у ног.

— Значит у нас только один единственный претендент?

— Да. — сказала женщина, что стояла рядом с моими бедрами.

— Что ж. — ответил главарь, — готов ли ты, “послушник времени” Дмитрий к клятве?

— Готов. — отозвался молодой голос вдалеке.

— Подойди ближе. Я зачитаю тебе строки из книги.

Запах старых страниц, шелест бумажных листов. В руках у культиста был дневник Романа.

Пока властный голос читал на немецком языке то, что в свое время описал Роман, о ярких глазах восставшей из мертвых белокурой ведьме, что питала сухие уста прокаженного своей кровью, сектанты зашевелились, зашуршали своими плащами.

Звякнул металл — первый культист провел лезвием по ладони, и красная струйка побежала в чашу. За ним — второй. Третий. Капли падали в чашу с глухим отзвуком, словно дождь в болото.

— Мы наполнили сосуд нашей кровью. Кровью истинных “Послушников времени”. Испей ее. — скомандовал Турский.

Первая часть обряда была закончена, когда молодой послушник залпом опустошил чашу.

— Да… — удовлетворенно выдохнул Турский. — Теперь кровь ведьмы.

Рядом с алтарем поставили что-то тяжелое, по звуку похожее на медный чан, потом я услышала как разворачивают пластиковый катетер и высвобождают дренажную иглу из бумажной упаковки.

— Мы не песчинки в часах Вселенной, мы руки, что их переворачивают. — повысил голос главарь "полушников".

Резкая боль в шее, игла вошла глубоко под нежную кожу.

“Терпи!” — думала я про себя, уговаривала, набиравшего силу “зверя” чуть успокоиться.

Боль растекалась горячим сиропом по всему телу, пульсируя в такт ударам сердца.

Я слишком быстро теряла кровь.

“ЧЕГО ТЫ ЖДЕШЬ?!”

“ТЫ НАС ПОГУБИШЬ”

“ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА!”

“НЕ ТАК!”

"Зверь" взял контроль над моим телом. Я моментально дернулась и широко распахнула глаза. На меня смотрели тени капюшонов, черных и красных. Я заревела уже не своим голосом, резким движением вытянула иглу из шеи. В медную купель, что стояла у алтаря, уже стекло много моей крови. Голова кружилась, но сознание, мое сознание, цеплялось за мерцающие огни свечей на полу.

— КТО ВЫ ТАКИЕ?! КАК ВЫ ПОСМЕЛИ?! — моими губами заговорил “зверь”.

Я схватила одного из сектантов за руку и впилась зубами в его кожу, вгрызлась до самой кости. Алая, горячая кровь потекла по моему горло. “Зверь” внутри возликовал. Черные плащи отступили.

— Хотели бессмертия? — прорычала я, быстро поднялась на алтаре и подхватила за край плаща к своим губам еще одного сектанта. Он трепыхался в моих руках, отбивался, что есть силы, его пальцы отпихивали мое лицо от своего тела, я откусила их одним резким движением.

Культисты ринулись к дверям церкви, но их ожидал сюрприз — Петер забаррикадировал проём. Черные и красные плащи рассыпались по старому приходу, пытаясь укрыться от меня и смерти, что несло мое тело.

Я откинула безжизненное тело беспалого "послушника" и осмотрелась. Под моими ногами разворачивалось кровавое побоище.

Петер впрыгнул в разбитое окно и схватил красный, убегающий прочь, плащ. Роман подкрался незаметно в тени к послушнице, что укрылась за одной из колонн и испуганно выглядывала, не в силах оторвать от меня, стоящей во весь рост на кровавом камне, взгляд.

Звук выстрела. Где-то за покосившемся иконостасом — Иванов подстрелил еще одного послушника. Петер уже расправлялся с третьим сектантом, просто ломая кости послушнику в черном плаще. Роман метнулся к двери и схватил за грудки еще двух, по одному в каждую руку. Он легко разбил головы этим несчастным, словно бутылки, друг об друга.

Я спрыгнула с алтаря на неофита, что хотел стать еще ближе к бессмертию. Он вырвался из под моего тела. Я вонзила зубы ему в шею, сзади, он обмяк и застонал.

Оставалось еще двое. Один успел выпрыгнуть в окно. Петер ринулся за ним. За стенами церкви послышался истошный крик. Германец не упустил сектанта.

Еще один выстрел. Где-то за пределами церкви. Звук разбитого стекла.

Через секунду Богдан выбежал из-за иконостаса.

— Турский! Он убегает! — быстро крикнул Богдан, на секунду замер, увидев окровавленный алтарь, пол и изломанные, обезображенные, бездыханные тела сектантов, мотнул головой и качнулся. Железный запах крови, к которому мы с Романом и Петером испытывали трепещущее вожделение, сбил майора с ног. Полицейский рухнул коленями на залитый кровью пол. Я подскочила к Богдану и потрясла его за плечи. Иванов медленно открыл глаза и прошептал:

— Турский… Турский бежал к автомобилю за церковью. Черный внедорожник с разбитым задним стеклом. — прохрипел майор.

Петер ногой выбил двери церкви. Дождь хлестал по каменной кладке ступеней. Рев двигателя нарушил тишину — чёрный внедорожник с разбитым задним стеклом пролетел мимо строительного забора, поднимая за собой грязь.

— Быстрее, моя тачка здесь. — Богдан кинул Петеру ключи от служебного автомобиля и оперся на мою протянутую руку.

— Идите, я останусь. — Роман поднял раскрытый дневник с алтаря и захлопнул орошенные кровью страницы.

Втроем, мы прыгнули в машину Богдана. Поворот ключа, машина рванула с места.

— Он не мог уехать далеко! — прокричал майор и Петер втопил педаль газа.

Фары резали темноту. Германец вцепился в руль и нагнулся вперед к лобовому стеклу. Майор ухватился рукой за ручку у потолка машины.

— Вот он, вот он! — Богдан указал пальцем на юлящий на мокром асфальте черный внедорожник.

Петер переключил передачу и еще сильнее утопил педаль газа. Щетки стеклоочистителей мельтешили, как сумасшедшие, но дождь всё равно заливал лобовое.

Внедорожник шел впереди, буквально в нескольких метрах. Секунда и он влетел в поворот, его задние колёса потеряли сцепление — мимолетная задержка, и Петер смог сократить расстояние. Внедорожник выровнялся в последний момент, мимо пронесся с рёвом грузовик, в сантиметрах от блестящего черного бока. Германец выкрутил руль и проскользнул у борта резко затормозившего грузовика. Я чувствовала,