Закончив подсоединять электроды к моему телу, он пристроил какую-то толстую штуку мне на спину под застежку на бюстгальтере. “Ну все, готово”, – сообщил он. Пришла пора отправляться на войну.

Началось все довольно легко с тренировки безо всякого электричества, пока я привыкала к весу модифицированной винтовки. Пространство вокруг меня имитировало пустыню; здесь не было никаких звуков, кроме свиста ветра, а передо мной располагался ряд металлических мишеней, по форме напоминавших человеческое тело. Когда я попадала в одну из них, пуля отскакивала с достаточно реалистичным звуком. Я выполнила серию упражнений. Несмотря на усталость, справилась я неплохо.

Вейзенд вернулся. “Ладно, теперь посмотрим, как можно сделать все максимально реалистичным”, – сказал он мне, возясь со стоявшей позади меня коробкой. Он имел в виду, что попытается приблизиться к контролируемым условиям клинических испытаний. Это означало, что я не буду знать, подключена ли я в данный момент к электричеству или нет, – для имитации эффекта плацебо. “Мы проделаем это несколько раз, но я не скажу, когда включаю ток”. Эти условия не соответствовали реальным испытаниям, но ведь я и не участвовала в реальных испытаниях. Это была просто проба, а я была “туристом”.

Он вышел, и спокойные дюны и мишени исчезли. Теперь я была снайпером на контрольно-пропускном пункте. Точнее, я стала чудовищным снайпером. Меня пробирала нервная дрожь, хотя ничего еще не происходило. Мои глаза лихорадочно перескакивали от здания к приближающимся машинам. В любой момент что-то могло случиться, но я не знала, что именно.

Я почти почувствовала облегчение, когда взорвалась бомба. Как только белое облако рассеялось, я увидела человека в начиненном взрывчаткой жилете, который бежал в мою сторону. То, что произошло позже, описано во вступлении к книге. У меня в голове остался только серый туман.

Вошел инструктор, перезарядил мою винтовку, и я вновь оказалась на пропускном пункте. В этот раз я уже знала, чего ждать, и была готова встретить первого террориста. Еще я умудрилась уничтожить стрелков, притаившихся на крыше, но после того, как на меня бросился второй террорист, внезапно ко мне с разных сторон со страшной скоростью рванулись сразу десять человек. И снова серый туман.

Я не помню, сколько раз я через это прошла. Еще три? Двадцать? Помню только, что каждая сцена казалась бесконечной, и когда в последний раз зажегся свет, я хотела только одного – чтобы это закончилось.

И одновременно с этим я начала задумываться, не жульничество ли все это. Недавно были опубликованы результаты экспериментов, которые показали, что тренировки с помощью tDCS в 2,3 раза повышают эффективность снайпера в обнаружении цели, но я ничего такого не замечала. Вообще говоря, давно известно, что некоторые исследователи, выполняющие контракты для американских военных, завышают или даже откровенно фальсифицируют результаты в угоду заказчику. Полностью измотанная и в ужасе от предстоящей обратной дороги в пробке, я потихоньку начала закипать.

Вошел Вейзенд и вновь стал настраивать аппарат. Я почувствовала во рту металлический привкус, как будто облизала ушко алюминиевой банки. Вот оно. Хотя предполагалось, что я не смогу отличить реальный эксперимент от контроля, мой зубной штифт выдал тайну. Несмотря на предшествовавший скепсис, я вдруг возбудилась. Я ждала своего момента “Матрицы”. В любую минуту в мой мозг должна была хлынуть новая информация, как поток зеленых кодовых иероглифов, одаривая меня неожиданной способностью понимать физику стрельбы. Но пока ничего не происходило. Только металлический привкус во рту. Я тяжело вздохнула и приготовилась снова испытывать внутриигровую смерть.

“Я скоро вернусь”, – сказал Вейзенд и вышел. Снова погас свет. И я спокойно и без шума устранила всех нападавших в этом эпизоде, длившемся, как мне показалось, три минуты, хотя Вейзенд (а также инструктор и несколько настенных часов) убеждал меня, что прошло двадцать.

“Скольких я подстрелила?” – спросила я инструктора, когда включился свет. Дальше вы знаете.

Тогда в моей голове начал крутиться вопрос, который продолжает беспокоить меня до сих пор: как может быть, что электрический ток, от которого работает мой компьютер, способен таким поразительным образом манипулировать тонким природным электричеством, обеспечивающим движение тела? И когда я смогу заполучить себе такое устройство? Сможет ли любой из нас делать такие вещи?

После эксперимента меня особенно интересовал вопрос номер два. Я помню, что через несколько месяцев во время рабочей встречи сама была удивлена, с каким возбуждением рассказывала об этом опыте одному из коллег. И не только о том, что я испытала в лаборатории. А еще и о том, как я возвращалась из лаборатории: я спокойно двигалась в потоке, и вести машину было невероятно приятно, хотя обычно я вожу в жутком напряжении, сжав зубы. Это состояние продлилось три дня, на протяжении которых я рассматривала все возникавшие проблемы так же, как встречала виртуальных убийц: спокойно, без паники, без дополнительных ритуалов, с составлением бесконечно длинного списка своих ошибок и преклонением колена в ощущении собственной никчемности. Этот бесконечный источник вдруг пересох. И внезапно жить стало намного легче. Как ни странно, оказалось, что можно просто делать дело без предварительных сложных танцев психологического самоуничижения.

И какую, мать ее (простите), роль в этом играет слабенький электрический разряд?

В соответствии с одной из теорий, это неинвазивный способ воздействия на альфа-волны. Эти волны, как вы, возможно, помните из пятой главы, были открыты Хансом Бергером. На протяжении большей части столетия считалось, что обнаруженные им колебания являются эпифеноменом – своего рода “выхлопными газами” мозга: что они могут сообщать лишь о простых вещах вроде того, что мозг работает, и иногда некую ограниченную информацию о его состоянии. Например, в 1930-е годы изучение волн с помощью электроэнцефалографии позволило Альфреду Лумису продвинуть исследования в области сна. Общепринятое ныне представление о существовании быстрой и медленной фазы сна было бы недостижимо без разграничения разных типичных форм волн.

Несколько экспериментов на животных показали, что теоретически характер мозговых волн возможно изменить, но без точности вживленного имплантата нельзя нацелиться на специфическую функцию, и пока не было прецедентов подобных экспериментов на людях, даже если бы на это удалось получить разрешение.

Все изменилось в 2000-е годы, когда два невролога из Университета Геттингена в Германии, Вальтер Паулюс и Михаэль Ницше, опубликовали статью с описанием новой технологии, названной транскраниальной стимуляцией постоянным током. Метод tDCS позволяет изменять мозговые ритмы без хирургической операции и наблюдать, повлияет ли изменение ритма на поведение или ментальное состояние человека. Метод достаточно прост в использовании и безопасен: достаточно просто прикрепить два электрода к голове в нужном месте и подать очень слабый ток (порядка 1–2 миллиампер).