Мы со своей стороны не должны были ослаблять своего нажима на неприятеля при помощи пироксилина. Ведь Алленби поручил нам тревожить и сдерживать турецкую четвертую армию, пока Чайтор не вытеснит ее из Аммана, и отрезать ей пути отступления. Это отступление являлось лишь вопросом дней; мы решили, что на следующей неделе мы поднимаем восстание на равнинах между нами и Дамаском. Поэтому Фейсал решил присоединить к нашей колонне людей племени руалла, которых привел Нури Шаалан из Азрака, с верблюдами. Тем самым наши силы увеличивались до четырех тысяч человек, из которых свыше трех четвертей являлись партизанами, на последних вполне можно было положиться, так как Нури, суровый, молчаливый, не останавливающийся ни перед чем старик, держал все племя в ежовых рукавицах.

Следующий день я отдыхал в палатке Насира среди его посетителей-крестьян.

Нури Сайд с двумя орудиями, Стерлинг, Уинтертон, Юнг, со своими броневиками открыто подошли во главе значительного отряда к железной дороге, разрушили полотно на протяжении одного километра и сожгли деревянное сооружение, при помощи которого турки чинили мост, взорванный мной и Джойсом перед нашим первым нападением на Деръа.

Нури Шаалан, в черном широком плаще, лично вел своих всадников племени руалла. В его присутствии племя проявило такую доблесть, что она вызвала похвалу даже со стороны Нури Сайда.

Задание Нури на сегодняшний день заключалось в том, чтобы нанести туркам окончательный удар, после которого они отказались бы от попыток восстановить железнодорожную линию между Амманом и Деръа.

В соответствии с этим, на рассвете следующего дня мы с Уинтертоном и Джемилем выехали в автомобилях, чтобы осмотреть линию к югу от станции Мафрак. Нас встретил интенсивный пулеметный огонь, по силе и точности превосходивший все, что мы до сих пор испытали.

Мой план заключался в том, чтобы подъехать под манивший нас мост, и, укрывшись под его сводом, подложить снаряд под быки. Поэтому я пересел в броневик, захватив с собой шестьдесят фунтов пироксилина, и велел шоферу двинуться под арку.

Уинтертон и Джемиль следовали позади в резервном автомобиле.

— Очень жарко! — вздыхал Джемиль.

— Там, куда мы направляемся, будет, вероятно, еще жарче, — ответил Уинтертон.

Мы медленно продвигались под градом пулеметных пуль, барабанивших по нашей броне, когда из-за железнодорожного полотна кто-то кинул в нас ручную гранату.

Это новое обстоятельство делало неисполнимым мой план проникновения под мост. Наш автомобиль не мог бы устоять против разрывов гранат. Поэтому мы отступили, решив повторить попытку после наступления темноты.

Ум эль-Сурабе мы выяснили, что Насир хочет еще раз расположиться лагерем в Умтайе. Его намерение мне очень понравилось, и мы двинулись, тем самым создавая себе уважительную причину, чтоб этой ночью ничего не делать в отношении железной дороги. Вместо этого мы сидели и делились воспоминаниями, ожидая полуночи, когда самолет «“Хэндли-Пейдж”» приступит к бомбардировке станции Мафрак. Полночь наступила, и мы услыхали взрывы одной стофунтовой бомбы за другой, пока станция не запылала и стрельба турок не замерла.

Всю ночь и следующий день пожар товарных вагонов разгорался все ярче и ярче. Он служил доказательством разрухи у турок, о которой арабы рассказывали со вчерашнего дня. Они говорили, что четвертая армия турок откатывается от Аммана беспорядочной толпой.[70]

Мы созвали совет. Наша деятельность против четвертой армии была закончена. Жалкие остатки ее, ускользнувшие от арабов, могли бы добраться до Деръа безоружными беглецами. Сейчас мы должны были приложить старания к тому, чтобы вынудить Деръа как можно скорей эвакуироваться, и тем самым помешать туркам составить арьергард из беглецов. Я предложил выступить в поход на север, миновать Телль-Арар и, перейдя на рассвете следующего дня железную дорогу, добраться до деревни Шейха Саада. Она находилась в дружественной нам местности, изобиловала водой, представляла удобнейшую позицию для наблюдений и обеспечивала возможность отступления на запад или север и даже на юго-запад, если бы мы подверглись прямому нападению. В то же время она отрезала Деръа и Мезериб от Дамаска.

Шейх Талан эль-Харейдин усердно поддерживал меня. Нури Шаалан кивнул головой в знак согласия, а вслед за ним согласились Насир и Нури Сайд. Броневики не могли отправиться с нами. Было лучше, чтобы они остались в Азраке до нападения Деръа, когда нам понадобится помощь при походе на Дамаск. Истребители «Бристоль» также уже выполнили свою роль, очистив воздух от турецких аэропланов. Они могли вернуться в Палестину с известием о нашем походе к Шейху Сааду.

Они поднялись в воздух, друг за другом. Наблюдая за их полетом, мы заметили, что рядом с дымом, лениво подымающимся от развалин Мафрака, появилось огромное облако пыли. Один из самолетов вернулся и сбросил нацарапанную каракулями записку, что большой отряд вражеской кавалерии движется от железной дороги по направлению к нам.

Это была неприятная новость, так как мы не были в состоянии боевой готовности. Автомобили успели уехать, аэропланы улететь, одна рота посаженной в седло пехоты отсутствовала, мулы Пизани были не разгружены и выстроены в колонну. Я подошел к Нури Сайду, стоявшему с Насиром на вершине холма, и мы могли решить, обратиться ли нам в бегство или остаться. Наконец мы решили, что благоразумнее бежать, и поспешно двинули прочь регулярные войска.

Все же вряд ли мы могли оставить дело в таком положении. Поэтому Нури Шаалан и Таллан повели всадников племен руалла и хауран обратно, чтобы задержать преследование. У них неожиданно оказался союзник, так как наши автомобили, направляясь в Азрак, также заметили неприятеля.

Турки оказались не отрядом кавалерии, направлявшейся в атаку против нас, а сбродом беглецов, искавших кратчайший путь домой. Мы захватили несколько сот пленных и много транспорта, вызвав такую панику и ужас среди турок, что войска, находившиеся на много миль от арабов, начали бросать все свое снаряжение, включая даже винтовки, и, сломя голову, ринулись в Деръа, где они надеялись найти безопасное убежище.

Однако эта помеха задержала нас. Едва ли мы могли, с одетыми в хаки солдатами регулярного верблюжьего корпуса, двигаться ночью без сопровождения туземной кавалерии, необходимой, чтобы служить порукой подозрительным крестьянам в том, что мы не являемся турками. Поэтому поздно днем мы сделали привал, чтобы дать возможность Таллалу, Насиру и Нури Шаалану нагнать нас.

Они настигли нас после наступления темноты. Наши объединенные силы двигались на север, пересекая пашни и минуя богатые деревни.

К нам подбежали арабские женщины, ведя на поводу осликов, нагруженных горшками с водой, крича, что недавно поблизости спустился какой-то аэроплан. Они заметили на его фюзеляже знаки ишана. Пик поскакал к указанному месту и нашел двух австралийцев. Радиатор их самолета «Бристоль» был поврежден во время полета над Деръа. Они удивились и обрадовались, встретив друзей. Починив пробоину, они благополучно улетели дальше.