Реджи вспомнила крошечную кукольную туфельку, которую Тара забрала из дома Андреа Макферлин и с тех пор носила с собой. Подумала о двух маленьких дочерях Андреа, теперь взрослых женщинах. Оставалось лишь гадать, научились ли они любить по-настоящему и испытывать ощущение надежности и покоя в этом мире.

– Я был безумно влюблен в Веру, – сказал Бо. – Просто безумно. Но что бы я ни делал, что бы ни давал ей… – В его глазах блеснула сталь, и Реджи мельком увидела того мужчину, каким он был раньше. – …этого было недостаточно. Вера отправилась в Нью-Йорк, а я женился на Фрэнси. Мы сделали свой выбор.

– Но вы просили ее вернуться, – сказала Реджи. – Вы сказали, что разведетесь с женой. Между вами не все было кончено.

Бо смотрел на стеклянную крышку стола.

– Это должно было кончиться.

Приходилось ли Реджи когда-нибудь любить так сильно? Чарли… но это была детская влюбленность. Честно говоря, Лен был прав: у Реджи никогда не хватало смелости любить кого-то до самого конца.

– Это были вы? – обратился Чарли к своему дяде. – Вы были Нептуном?

Лицо Бо презрительно скривилось. Он кашлял и харкал еще минуту, потом достал из коробки новую салфетку.

– Нет. Я не убийца. Я был наркоманом, я изменял своей жене, черт побери, я даже жульничал с налогами, но я никогда не поднимал руку на женщину.

– Вы брали автомобиль Кролика в тот вечер? – спросила Реджи. Она подалась вперед и затаила дыхание.

Бо медленно кивнул и опустил глаза.

– Вера позвонила мне из кегельбана. Сказала, что ее подставили и ей нужна машина. Я посоветовал ей взять чертово такси, но она сказала, что у нее осталось восемнадцать центов. В конце концов, я поехал. Я не хотел, чтобы кто-то узнал меня в ее обществе, поэтому оставил свою тачку дома и взял автомобиль Кролика. Он даже не знал об этом.

– Так что случилось? – спросил Чарли. – Что она сказала? Куда вы поехали?

– Сначала мы ездили кругами. Вера много курила и сильно нервничала. Мы миновали закусочную со сквозным проездом, взяли бургеры и кофе. Я спросил насчет парня, который ее кинул, и она ответила, что все это очень серьезно и он предложил ей выйти за него замуж. По ее словам, это был настоящий джентльмен, кто-то важный и с деньгами. Она хотела знать, могу ли я представить ее замужней женщиной.

– И что вы сказали? – спросила Реджи.

Бо презрительно фыркнул.

– Сказал правду. Ей это не понравилось.

Реджи вспомнила ту ночь, когда ее мать свернулась рядом с ней в постели. «Будем вести нормальную, спокойную жизнь. Тебе ведь это понравится, верно, милая?»

– Что произошло потом? – спросила Реджи.

– Я высадил ее у «Взлетной полосы». Хотел пойти с ней и купить ей выпить, но она отказалась. Это был последний раз, когда я видел ее.

– В полиции так ничего и не узнали? – спросил Чарли. – Даже не догадались, что в том автомобиле был ты?

Бо улыбнулся, показав пожелтевшие зубы.

– Ты же знаешь своего отца, Чарли. Он был очень хорошим, может быть, даже великим копом. Но он был верен своей семье. Он знал, что это я забрал Веру из кегельбана и отвез ее в тот вечер во «Взлетную полосу». Черт возьми, ему понадобилось немного времени, чтобы понять это. На следующее утро он уже явился ко мне с вопросами. Но он замял дело. Он знал, что я не убийца. Точно так же, как знал, что ты никому умышленно не причинишь вреда, верно, Чарли?

Чарли смотрел в пол.

Вот так. Все эти годы Реджи гадала, знал ли Бо, что на самом деле произошло в тот вечер с Сидом. У нее голова шла кругом. Неужели Стю удержал Бо от обвинений в их адрес, скрыв тот факт, что Бо сидел за рулем пресловутого светло-коричневого автомобиля?

– Люди совершают ошибки, – сказал Бо. – Твой отец понимал это. А еще он понимал, что некоторые ошибки могут разрушить целую жизнь. И, по возможности, прилагал все силы, чтобы этого не случалось.

* * *

Они оставили Бо в его кабинете и сказали, что сами найдут выход. Бо снова начал кашлять и жестом попросил их выйти, когда Фрэнси пришла с баночкой таблеток и стаканом холодной воды. Они помедлили в прихожей, разглядывая фотографии Бо, Стю, Сидни и Чарли, которые выглядели невероятно молодыми и счастливыми, словно предстоящая жизнь была сплошным замечательным приключением.

– Ты веришь ему? – спросил Чарли, проведя рукой по редеющим волосам.

– Да, верю, – ответила Реджи.

– Я тоже, – сказал он.

– Так или иначе, мы не приблизились к разгадке.

– Если она существует, – заметил Чарли. – Я хочу сказать, все это выглядит как цепь случайностей. Возможно, Нептун был не тем человеком, который хотел жениться, а просто приезжим, который в тот вечер встретился с ней в баре.

– Может быть, – с тяжким ощущением безнадежности признала Реджи. Если это случайность, у них действительно нет шансов найти путеводную нить, которая приведет к Таре до окончания срока.

Но загвоздка была в чем-то другом. Почему убийца забрал Тару? Зачем выходить из укрытия после двадцатипятилетнего перерыва и похищать другую женщину? Реджи могла предложить единственное логичное объяснение: так или иначе, Тара подошла слишком близко к разгадке.

Оставалось еще обручальное кольцо, которое сохранила Вера, с надписью «Пока смерть не разлучит нас, 20 июня 1985 года». Оно до сих пор было главной уликой, связывавшей предполагаемого жениха с Нептуном.

Они прошли по коридору мимо передней гостиной, где перед большим телевизором стояло инвалидное кресло Сида. На экране шло какое-то игровое шоу, и участники вращали большое колесо рулетки.

Реджи застыла и затаила дыхание, глядя на сгорбленные плечи Сида и на длинные волосы, по-прежнему кудрявые и нечесаные, падавшие ему на шею.

– Я хочу поздороваться с ним, – тихо сказала Реджи.

– Лучше не надо. Он не узнает тебя. Он ничего не помнит.

Значит, вот как Чарли умудрялся жить со своей виной, ходить на семейные сборища и сидеть напротив Сида за столом с индейкой в День благодарения. Он внушил себе, что Сидни ничего не помнит, как будто от этого могло исчезнуть все остальное.

Реджи все равно вошла в комнату и оставила Чарли в дверном проеме: он стоял, засунув руки в карманы кожаного пиджака.

– Привет, Сид, – сказала Реджи и уселась перед инвалидным креслом на корточки. Сид открыл глаза и смерил ее мутным взглядом. Он сгорбился в кресле, удерживаемый тканым поясом, обернутым вокруг талии. Трубка катетера, выходившая из его тренировочных штанов, тянулась к прозрачному пластиковому мешку, прикрепленному к боковине кресла. Мешок был почти наполнен темной мочой.

– Я – Реджи Дюфрен. Ты помнишь меня?

Сид дважды моргнул. На его чистую белую футболку покатились капельки слюны. Реджи положила ладонь на его руку и пожала ее. Рука была липкой и горячей.