Работает!

Хлещущая ветвь! Врезал я от души, накопив полный заряд силы, и плита подо мной ощутимо вздрогнула, как от взрыва. Еще один сегмент круга вдавился вниз. На нем высветился символ стихии Дерева с заметным зеленоватым оттенком.

Свинцовый молот! Еще одна огромная клавиша утоплена, символ стихии Металла активирован.

На стихии Земли я немного замешкался, подбирая подходящее умение. Наконец, вызвал Скользящий менгир и сдвинул его ближе к внешней кромке плиты, прямо над символом. Сработало — еще одна часть каменного подиума просела, и на ней зажегся искусно вырезанный рисунок.

Печать огня!

Пятый сегмент из шести подался вниз, почти полностью освобождая сферу в центре постамента. Остался последний, на котором был изображен сидящий ксилай с рысьей головой. И над ним вдруг вспыхнула призрачная фигура, быстро обретающая знакомые черты.

Вэйюн Бао?!

Ксилай смотрел на меня строго и торжественно. Я поприветствовал его почтительным поклоном.

— Значит, свершилось, — кивнул в ответ сенсей. — Ты все же решил встать на этот путь.

— Разве могло быть иначе? Я ведь столько шел к этому, учитель.

— Хочу лишь предупредить тебя, друг мой. Путь каждого из нас переменчив и извилист. Порой бывает так, что мы делаем петлю и возвращаемся к тому, с чего начинали. Однако бывают на этом пути и перекрестки, на которых нужно сделать выбор. И выбор этот бесповоротен.

— Понимаю.

— Надеюсь на это. Тот, кто познает Ци, свободен в своем исследовании сущего. Он может овладевать силой разных стихий, становиться в них мастером. Но быть мастером стихии — вовсе не значит достичь в ней совершенства.

— Да, ты рассказывал об этом. Это лишь одна из ступеней. Но есть ведь и выше?

— Есть. И чтобы подняться по ним, требуется уже нечто большее, чем просто тренировки. Придется и кое-чем пожертвовать. Это тот самый перекресток, на котором монах окончательно выбирает свой Путь. Например, идущий путем Черной черепахи познает все тайны стихии Воды, отказываясь при этом от остальных стихий. Путь Алого феникса — это путь чистого огня. И так далее.

— Я выбираю Хрустальный путь.

— Я знаю. Почти с самого начала знал. Но это не самый простой путь, Мангуст. Далеко не самый простой. И цена, которую придется заплатить, тоже велика.

— И чем же придется заплатить?

— Вставая на Хрустальный путь, монах повторяет судьбу Суань Ю, основателя Кси и духовного лидера народа ксилаев. И с того момента, как на твоей Нити пути появится первое хрустальное зерно, на ней больше не будет места любым другим.

Слова его припечатали меня к полу, будто удар свинцового молота. Вот это поворот! Целый год я собирал редкие зерна для Нити пути. И теперь обменять их одним махом на… что? Вряд ли одно хрустальное зерно, покоящееся в этом зале, перевесит все те, что есть у меня. Только в далекой перспективе, когда я найду еще десяток-другой бусин с Нити Суань Ю, я смогу компенсировать свои потери. Но пока это выглядит как большой шаг назад.

Цена и правда высока. Отказаться от изучения других стихий в пользу одной — вполне логично. Большинство монахов сразу делают этот выбор и сосредотачиваются на освоении одной школы. Но в моем случае все иначе. Жертва и правда получается весомой.

С другой стороны, теперь и от Хрустального пути отказываться глупо — зря я, что ли, стал пятикратным мастером стихий? Если теперь все-таки выбирать одну — время, потраченное на прокачку остальных, тоже пойдет прахом. А заодно и некоторые зерна с Нити пути, требующие звание мастера определенной стихии… Что же мне теперь, так и оставаться недоучкой во всех пяти школах?

Проекция Бао молча наблюдала за моими терзаниями. Внешне я оставался спокоен, но учитель, похоже, прекрасно понимал, какие бури терзают меня изнутри.

— В любом случае у тебя есть еще время для размышлений, Мангуст, — произнес он.

— Разве я не должен решить все здесь и сейчас? Если я сейчас возьму это зерно…

Я осекся. А с чего я вообще решил, что смогу его взять? Тайник — гладкая каменная сфера, вмурованная в центр круга — был по-прежнему закрыт. Никакого системного уведомления я не получил. Я активировал пять секций, но шестая, над которой парила проекция учителя, оставалась на месте. Как задействовать ее?

— Ты еще не совсем готов, Мангуст, — прервал мои метания Бао. — Ты верно понял, что тайник может открыть лишь тот, кто стал мастером во всех аспектах владения Ци. Но забыл, что помимо пяти Стихий, есть и еще кое-что…

Ну конечно! Знание Ци и Медитация. Универсальные умения, присущие монахам любой школы. И их я пока до мастерского уровня так и не докачал. Осталось совсем немного, можно даже попробовать форсировать процесс, вкладывая в развитие умений жемчужины чистой Ци. Но в любом случае это займет немало времени. До прибытия Псаммофиса точно не управлюсь.

Хотя, может, это и к лучшему. В Бездну лучше отправляться во всеоружии.

Умом я все это понимал, но по-прежнему не мог отвести взгляда от запечатанной каменной сферы. Кажется, нет ничего хуже — быть так близко от цели, буквально в паре шагов, и понимать, что она пока недостижима.

— Зря я пришел сюда, — тихо выдохнул я.

— Вовсе нет, — покачал головой Бао. — Многое из того, что кажется нам случайным или ошибочным, на самом деле неизбежно. Как река неумолимо стремится вниз по склону, так и мы лишь следуем своему предназначению.

— Разве не мы сами определяем свой путь?

— Долг каждого адепта Пути — пытаться это делать. Но иногда это так же сложно, как заставить реку течь в гору. Или убедить Мангуста отказаться от задуманного.

Я усмехнулся, но Бао оставался предельно серьезен. В голосе его явственно звучала горечь.

— Для старого Бао настали непростые времена. Два его лучших ученика на перепутье. Их обоих затягивает в бездну. Но он бессилен что-либо сделать.

— Поверь, мне самому не по себе, учитель. Меня не отпускает мысль, что я совершаю большую ошибку. Но ты прав — отказаться от задуманного не могу. От этого жизнь моя зависит. И будущее.

— Да будет так. Подумав — решай, решившись — не думай. Этому я тебя учил.

— Да, все давно решено. Осталось только понять, хватит ли мне силенок. И везения. Как думаешь?

— Я... не знаю, Мангуст. И лишь надеюсь, что вижу тебя не в последний раз.

Этой ночью небо над Марраканом было каким-то особенно завораживающим. Обе луны Артара были наполовину скрыты рваными полупрозрачными облаками, выглядывая из-за них, будто из-за вуалей. Чистые от облаков участки искрились россыпями звезд и цветными полосами далеких туманностей. Сама пустыня — серо-синяя под лунным светом, с глубокими тенями, залегшими у скал и в низинах между барханами — казалась естественным продолжением неба. Будто Инь и Ян.