День выдался просто великолепный. Дождь отмыл воздух до блеска. Кошка чувствовала по запаху, что листья на деревьях начали менять свой цвет. Казалось, все птицы на свете распевают хором. Но ей хотелось лишь одного – залезть обратно в кровать. В голове гудело, в кишках болтало, и она сильно сомневалась, что желудок выдержит такое долгое путешествие.

В номере Кошка в сотый раз разложила перед телевизором карту, свистульку и ключ. Потянулась к цепочке на шее и тут вдруг обнаружила, что цепочки нет.

– Эй, а где камень?

– Ты мне его вчера ночью одолжила, забыла? – Ворон крутанула кистью, и вот уже камень вместе с цепочкой лежит у нее на ладони. Но когда Кошка протянула руку, чтобы его забрать, Ворон свою отдернула. – Послушай, ты согласна, что я выполнила все то, о чем ты просила? И подвергалась из-за тебя серьезному риску? Вокзал Броселианда. Саша. Чуть кони не двинула. Трудное дельце. Как насчет того, чтобы отдать мне камень на день раньше?

– Ворон, я тебя недооценивала, это уж точно. Не думала, что ты способна выполнить даже малую часть того, что наобещала. Но ты прошла через все это ради меня, ни разу не подвела. Я уже стольким тебе обязана. И мне на тебя совсем не плевать, честно. Но – и ты постоянно напоминаешь мне об этом – честность – не твой конек. За последние несколько месяцев я на собственной шкуре многое узнала о доверии. Так что пока не сведешь меня с братом, я не осмеливаюсь отдать тебе камень.

– Вот же ж. Гадство. Ладно, зато как есть. Еще один день большой погоды не сделает. – Ворон положила камень рядом с картой, свистулькой и ключом; на улице загудел клаксон. – Джилл надоело ждать. Помоги мне пристегнуть Эсме, лады?

– Лады.

Кошка отнесла свой вещмешок к машине и закинула его на заднее сиденье. Вместе с Ворон они кое-как уломали Эсме и впихнули ее в ремни.

– Ну, барышня, с тобой хлопот полон рот, – проворчала Кошка.

– Нет! Полон нос! Полно ухо! Оба уха! – И Эсме расхохоталась, совсем как гиена.

– Сиди тихо, демоница! – зарычала Ворон. Она обошла Джилл и влезла на водительское место. – Ладно, иди забирай свои волшебные побрякушки, и едем.

– Будет сделано.

Кошка вернулась в номер. Карта, ключ и свистулька нашлись там, где она их оставила. А камня не было.

Вместо него лежала шоколадка «Кит-Кат».

В панике Кошка выбежала на улицу. У нее на глазах Джилл рванула с места, оставив на асфальте две темные полосы. Увозя с собой Ворон, Эсме и вещмешок.

Из окошка с водительской стороны вылетело что-то блестящее и запрыгало по дорожке. Словно в полусне, Кошка подошла, нагнулась и увидела, что это дешевый браслет, который она квантово запутала со своим еще в Каркассоне. Теперь она не чувствовала присутствия Эсме.

Кошка стянула с руки свой собственный браслет и уронила рядом на асфальт. Внутри была пустота. Она поняла, что самое время возвращаться в закусочную – сейчас начнется ее смена.

Весь тот долгий и унылый день Кошка работала, а потом попросила начальника выдать ей какой-никакой аванс. Получила она гораздо меньше, чем ей причиталось, так что на следующее утро без особых угрызений совести сказалась больной и отправилась в путь. Ей едва-едва хватило на автобус, еду и маленький серебряный серп, благословленный местной бой-бабой. Путешествие, которое по первоначальному плану должно было занять максимум десять часов, вылилось в многодневную тягомотину с пропущенными пересадками, автостопом и километровыми пешими переходами, которым Кошка совсем не обрадовалась.

В конце концов она добралась до залива Грез, без гроша в кармане и со стоптанными ногами.

Тропинка вилась через благоухающий хвоей сосновый лес, и время от времени среди деревьев открывались просветы, в которых мелькал дразнящий и недоступный океан, серый и неспокойный. Кошка шагала в одиночестве, поглощенная спором.

– Ну предала тебя Ворон – и что с того? Ты знала, что она трикстер.

– Она все равно была мне другом.

– Кончай уже маниакально цепляться за всякую ерунду и скажи-ка вот что, – велела Хелен. – Ты вроде бросила эти свои фантазии снова заделаться драконьим пилотом. Есть даже вероятность, что тебе больше этого не хочется, хотя я сильно сомневаюсь. По пути ты многому научилась и можешь раз и навсегда ускользнуть от «Заговорщиков». Так какого хера моченого ты там забыла?

– Не знаю. У меня просто такое чувство, что это мой долг – дойти до конца.

– Сдаюсь. Умываю руки и…

– Эй, смотри. Мы на месте.

Еще только зайдя в лес, Кошка подобрала себе палку для ходьбы. Теперь она положила ее на землю, а рядом оставила медяк – в знак благодарности гению места за право воспользоваться посохом. Впереди раскинулся Океанус, ровный и необозримый, над ним в небе до самой бесконечности громоздились темные штормовые облака.

Берег был той точкой, в которой на равных правах сходились земля, воздух и вода, чтобы вести бесконечную войну друг против друга. Воздух посылал в бой шквалы, которые стегали вспененный океан; вода посылала волны, которые утаскивали частицы земли в подводное изгнание; земля посылала песок, который вырастал на дне в горы и вытеснял воду; и вместе земля и вода, сговорившись, досаждали воздуху восходящими потоками. Приливы, отступая, оставляли после себя бахрому из когтей, клешней, щитов, доспехов, сломанных пик и раздробленных конечностей, которая отмечала границу поля боя.

И все же, когда Кошка ступила на песчаную полосу между океаном и скрюченными соснами, на сердце у нее сделалось легко. Она набрала полную грудь воздуха с привкусом соли и серы, запах которой долетал с расположенных севернее болот, и почувствовала внезапный прилив нелепого счастья, будто первый раз в жизни вздохнула свободно. Кошка засмеялась от радости – просто ради того, чтобы засмеяться. Может, теперь все и наладится. Но даже если нет, она будет делать вид, что наладилось.

Ключ от океана висел на нитке у нее на шее. Свистульку Кошка сжала в кулаке в кармане ветровки. Она повернула голову вправо – переходящие в болото сосновые леса. Повернула влево и…

– Это не может быть совпадением, – сказала Хелен.

В воду, загибаясь, уходил длинный каменный причал в форме спирали: три оборота и круглая платформа в центре. После минутного раздумья Кошка спустилась на платформу, поднесла к губам свистульку и сыграла «Зеленые холмы Авалона», как и советовала Ворон. Сначала ничего не произошло. Но она сыграла еще, потом еще, смолкла, начала опять, и вот наконец волну рассек вихрь из пузырьков, и на поверхность из глубины поднялся тритон. Он заплыл в центр спирали поближе к круглой площадке и выпрыгнул из воды прямо перед Кошкой, забрызгав ей лицо и вскинутые руки. У него были зеленые, будто водоросли, волосы на голове, груди и в паху, рельефные мышцы и эрегированный пенис, выставленный на всеобщее обозрение, поскольку одежек тритон не носил.

Кошка опустила свистульку и сказала нужные слова: