– Допивай и уходи, – нахмурившись, велела барменша.

Ворон вытянула руку с бокалом «розовой леди» и вылила коктейль на пол. Кентаврица вышла из-за стойки, подняла Ворон над головой, а Кошку вытолкала через дверь на парковку. Там она поставила трикстера на землю, негодующе фыркнула, взмахнула хвостом и повернулась к ним обеим спиной. Почти то же самое произошло в «Гарцующем пони»[130]: Ворон, напустив на себя самый что ни на есть мужицкий вид, напропалую флиртовала с мускулистым молодым феем, пока тот совсем не распалился, а потом, подвывая от смеха, показала ему грудь. В тот раз Кошка успела вытащить подругу на улицу прежде, чем до них добрался вышибала.

– Сплошные неприятности от тебя, – удивлялась Кошка, пока Джилл везла их к следующему кабаку. – Тот парень точно собирался тебе врезать.

– Я же говорила, еще не вечер – будет веселее.

В «Тихом мужчине» было громко, темно и многолюдно[131]. Играла музыка, срок годности которой истек десятилетия назад, над небольшим танцполом висел диско-шар.

– Я мыслей своих не слышу! – прокричала Кошка.

– Так и не думай ни о чем!

Ворон ухватила ее за запястье и вытащила на танцпол. Сначала они отплясывали друг с другом, потом с незнакомцами. Когда вернулись за столик, с ними увязался сатир – притащил стул и уселся без приглашения.

– Чем на жизнь зарабатываешь? – прокричал он Кошке.

– Я офицер Драконьего Корпуса Ее Отсутствующего Величества. Так что, видимо, убийством.

– Да? И многих уже убила?

– Честно? Никого. Но одного парня отправила в больницу.

– В бою или на тренировке?

– Ни то ни другое. Я славно проводила вечер, а он ко мне подкатил.

– Во девчонка! – Мохнатую сатирову рожу прорезала ухмылка. – Да ты крутышка, знаешь об этом? Повезло тебе, что мне нравится жесткий секс.

Ворон встала и сказала скучающим голосом:

– Пора наведаться в дамскую комнату.

Закруглились они в «Dies Infaustus»[132]. Там было потише и поприличнее, вместо барной стойки – большой полированный спил с латунной табличкой, на которой значилось, что это остатки мирового древа Онгисдрейла[133], которое рухнуло так давно, что почти целиком (кроме таких вот остатков) сгнило, превратившись в лишайник и перегной. Кошка заказала «Джонни Уокер Кримсон» на два пальца и тут только заметила, что Ворон почесывает щеку.

– Эй, а ты же не куришь! Если подумать, уже несколько дней не видела у тебя сигареты. Что стряслось?

– У меня запланировано большое дело. После того, как каждая из нас отправится своей дорогой.

– И какое же?

– Секрет. – Ворон пальцем помешала кубики льда в своем бокале. Она казалась совершенно трезвой. Кошка сообразила, что Ворон вообще в основном не пила, а только игралась со своими коктейлями. – Но раз уж мы задаем друг другу неуместные вопросы, чего это ты там заливала тому сатиру, что, мол, зарабатываешь на жизнь убийством?

– А, это. Сказать по правде, вокзал Броселианда меня здорово тряханул. С тех пор я вроде как переосмысливала всю эту историю со службой и драконами.

– И как – переосмыслила?

– Ага. Может, я не обдумала ничего толком, когда поступала на службу. А может, думала, что думать и не надо. Что начальство уже подумало за меня. – Кошка отпила виски. – Может, я неправильно думала.

– Мне, как трикстеру, по закону положено критиковать и подвергать сомнению любой отказ от личной системы ценностей, точно так же, как и саму эту систему. Но что-то не хочется. Любой, кто управляет боевым драконом, – преступник и мерзавец.

– Эй! – запротестовала Кошка. – Я-то думала, мы друзья.

– Многие мои друзья – преступники и мерзавцы. Просто ты оказалась и тем и другим сразу. – Ворон протянула руку. – Дай-ка ненадолго тот камушек, лады? Пора уже вдумчиво на тебя взглянуть.

– Возможно, делать этого не стоит, – предупредила Хелен.

Не обращая на нее внимания, Кошка вытащила из-за ворота цепочку. Цепочка запуталась в волосах, но она кое-как сумела ее распутать.

– От этого никакого проку. На мне чар нет.

– Чары опутывают весь мир, если смотреть правильно. А трикстеры знают столько разных способов смотреть – тебе и не снилось. – Ворон взяла камень и поднесла к глазу.

Повисла долгая-предолгая тишина. Наконец Ворон присвистнула.

– Ого. Ну у тебя там и херота. Поверить не могу своим глазам.

– Что? Что?

– Не то что б я тебя запугиваю, но внутри у тебя большая темная штуковина – на ящерицу похожа, только мерзкая и страсть какая злобная.

– А, это, – ответила Кошка.

– Вот этого-то объяснения я и ждала, – сказала Хелен. – Ты уж постарайся.

– Мы называем их призрачной памятью. Если на достаточно долгое время впустить в себя дракона, внутри остается его образ. Ты знаешь, как дракон мыслит, как чувствует. Если ему поддаться, можно даже обрести частицу драконьей силы. В самом начале, когда только-только создали Драконий Корпус, разная жуть случалась, призрачная память иногда поглощала пилотов в отставке. Но теперь мы проходим курс биоуправления, чтобы это предотвратить. Так что – не проблема.

– Какое облегчение, – отозвалась Ворон и протянула Кошке камень. – Эй, может, возьмешь эту штуковину и прогуляешься в туалет – взглянешь на себя в зеркало?

– Я знаю, кто я.

– Точно? Возможно, тебя ждет сюрприз.

– Поверь мне, у меня уже столько было сюрпризов – на всю жизнь хватит.

К их столику подошла русалка и долила Кошке виски. То и дело на подруг бросало взгляды какое-нибудь существо мужского пола, но ни одной, ни второй никто не приглянулся. А потом…

– Ого, – сказала Кошка. – Только посмотри.

Ее внимание привлек парень – красивый, как настоящий инкуб. Может, он и был инкубом. Незнакомец ей улыбнулся. Он самую чуточку напоминал того невольника в зеленых шортах. «Ну что ж, – подумала Кошка. – Я плюнула на карьеру пилота, так какого хрена?»

Она поняла, что поднимается со стула, будто тело обрело собственную волю. Но тут кто-то вцепился ей в руку. Это Ворон потащила ее к дверям.