поддержит свержение Сомерсета (таким образом, был готов закрыть глаза на религиозную проблему, пока Эдуард не достигнет совершеннолетия). Однако когда она отказала в поддержке, Уорик развернулся к Кранмеру, чье влияние на Эдуарда обеспечило ему власть при дворе.

Действуя в соответствии с приказами из Совета, Кранмер и Пэджет удалили людей Сомерсета: Стэнхоуп, Смит, Тинн, Вулф и Грей оказались в Тауэре. Когда Эдуард выразил удивление, Кранмер все с ним обговорил. В личных покоях короля появились новые слуги, а начальник стражи «не допустил лорд-протектора до королевской персоны и приказал страже караулить его до прихода лордов». Уорик и пять других пэров сразу заняли комнаты рядом с апартаментами Эдуарда, чтобы «установить порядок в правлении Его королевского величества»[503]. Протекторат, таким образом, был ликвидирован (13 октября), Сомерсета отправили в Тауэр.

Однако никто из заговорщиков не мог претендовать на пост наставника Эдуарда: смещение Сомерсета дало старт дворцовой битве, в которой в итоге при помощи Кранмера победил Уорик – но до этого Райотсли и Арундел восстановили против него Марию. Соответственно, Уорик поддержал протестантизм. Он ввел в Тайный совет маркиза Дорсета (отца леди Джейн Грей) и Томаса Гудрича (епископа Или), затем вступил в союз с Пэджетом, который получил звание пэра, и Кранмером, поддержавшим правое дело. Однако Райотсли предлагал казнить Сомерсета, привязав к этому деянию судьбу Уорика. Уорику пришлось помиловать Сомерсета: тот подписал 31 статью документа о повиновении, но вне закона объявлен не был. Тогда Сент-Джон и Рассел присоединились к Уорику в обмен на графские титулы; парламент утвердил соглашение Сомерсета (14 января 1550 года), и Уорик преобразовал Совет. Райотсли и Арундела изгнали из состава Совета, а Уорика назначили лордом – председателем Совета и руководителем королевского двора. Когда Сомерсета выпустили из Тауэра, Уорик расширил Совет, чтобы укрепить собственную группировку. Позволив Сомерсету вернуться ко двору, он окружил личные покои короля стражей[504].

Поскольку в тот период происходила самая ожесточенная борьба за власть с XV века, следует задаться вопросом, почему же она не привела к гражданской войне. Дело в том, что только Сомерсет стремился к противостоянию за пределами королевского двора. От имени Эдуарда он отдал распоряжение мэру Лондона прислать ему 1000 вооруженных людей, однако этот приказ (утечка информации от Пэджета?) был отменен Советом. Угроза войны исчезла, но только после того, как один внимательный лондонец провел параллель с баронским переворотом 1258 года[505]. Уорик, Райотсли и Арундел, напротив, никогда не пытались собирать войска. Уорик не повернул против Сомерсета армию, разгромившую мятежников Кетта; Райотсли и его приверженцы восстановили спокойствие в Винчестере и Хемпшире, когда католики-диссиденты связали свое дело с восстанием в западных графствах; граф Арундел (вовсе не намереваясь поднимать своих арендаторов для политических целей) заседал в большом зале замка Арундел, отправляя правосудие для народа[506]. Хотя родовая знать по-прежнему играла роль посредника короны для комплектования и формирования армий, централизация с 1485 года сократила значение регионов как центров политической власти. Объявления вне закона, функции принуждения Звездной палаты и реорганизация провинциальных советов в течение 1530-х годов ослабляли местных магнатов: корона приобретала монополию на насилие. «Новой» знатью тюдоровской Англии были придворные и тайные советники. К тому же ренессансная теория «аристократичности» подорвала средневековые представления о лорде и родовитости. При Генрихе VIII королевский двор превратился в центр государственной политики, источник патроната и зону притяжения элиты: политическая привлекательность и демонстративное потребление сосредотачивали власть вокруг короля. Тем не менее опасность религиозной розни в период малолетства Эдуарда оставалась серьезной. Действительно, в феврале 1550 года ожидались новые «гражданские волнения», которые, пусть и в меньших масштабах, чем в 1549 году, требовали совместного присутствия вельмож и мировых судей в их графствах. Райотсли это знал. Он не смог заставить себя оказать сопротивление и умер в июле 1550 года в атмосфере слухов о самоубийстве.

Захватив власть, Уорик поначалу правил через Тайный совет. Он принял составленную Пэджетом программу, которая вернула Совету управленческие, административные и квазисудебные функции: письма и государственные документы должны были подписывать шесть и более членов органа; бумаги за подписью Эдуарда визировались шестью советниками. Однако Уорик председательствовал на заседаниях Совета и контролировал личные покои короля. Сэр Эндрю Дадли (его брат), сэр Джон Гейтс (снова хранивший королевскую печать, как при Генрихе VIII) и сэр Томас Дарси были его агентами при дворе. Дарси и Гейтса назначили тайными советниками, когда они, сменяя друг друга, сделались начальниками стражи с инструкциями патрулировать пределы королевского двора и докладывать, кто входит и выходит. Джон Чик, гувернер Эдуарда, агитировал короля за Уорика, как и Генри Сидни (королевский виночерпий и зять Уорика). Уильям Сесил стал человеком Уорика и в сентябре 1550 года получил должность государственного секретаря и тайного советника: готовил для Совета планы и письма, однако их содержание диктовал Уорик. Сесил вместе с сэром Уильямом Петре учили Эдуарда искусству управления, в этом им помогал Чик. Тем не менее их методы имели одну особенность: они «убеждали мальчика в мудрости уже принятых решений, будто это были рекомендации, которые королю самому следовало предложить». Эдуард превратился в «говорящую куклу»; Уорик начал узурпировать династический элемент политики[507].

Однако возвращение Сомерсета в Совет вызывало конфликты и неминуемо привело к заговору. Со времени освобождения Сомерсет поставил под сомнение авторитет Уорика, подрывая его власть. Сомерсет дважды встречался с графом Арунделом, чтобы обсудить шансы на «арест» Уорика. Тот допускал, что Сомерсет может стремиться отомстить; пусть намерение еще не измена, но Уорик осознавал опасность – что его, как Кромвеля, могут арестовать, а потом объявить вне закона в парламенте[508]. По этой причине он подкрепил связи со сторонниками и уничтожил Сомерсета. 11 октября 1551 года маркизу Дорсету даровали титул герцога Саффолка, графа Уилтшира (Сент-Джона) сделали маркизом Винчестером, а сэра Уильяма Герберта – графом Пембруком. Себе Уорик тоже присвоил титул – герцога Нортумберленда. Удар, как часто случалось, был нанесен в пышной постановке: Сомерсета пригласили на тщательно продуманный ужин и посадили ниже[509] Нортумберленда и Саффолка на противоположной стороне стола. Пять дней спустя его арестовали. На суде пэров (1 декабря) его обвиняли в государственной измене, но признали виновным в фелонии по условиям акта, проведенного в парламенте Нортумберлендом в ответ на попытку Райотсли устроить контрпереворот. 22 января 1552 года Сомерсету отрубили голову.

Затем Нортумберленд провел чистку Совета. Тансталла, консервативного епископа Дарема, отправили в Тауэр; Паджета заключили во Флитскую тюрьму, а Рич посчитал себя обязанным отказаться от поста канцлера в пользу епископа Гудрича. Нортумберленд устранил Пэджета в качестве первого шага к собственному личному правлению: имея Сомерсета на том свете, «сухой оттиск» подписи короля в руках своего агента Гейтса и располагая доверием Эдуарда, герцог объявил, что Совет наносит «некоторое оскорбление королевской власти и чести Его Величества», визируя письма короля[510]. От этой процедуры,