лежит через изучение не аномального, а нормального поведения»[348]. Депрессия была эмоциональным расстройством, поэтому ученый, в детстве боготворивший Магеллана, в конце концов отправился в собственное плавание, чтобы выяснить, есть ли универсальный набор эмоций, которые испытывают люди.

К началу 1960-х Экман был не единственным, кто отправился на поиски базовых эмоций в племена, связывающие нас с нашими предками, охотниками и собирателями. Известный антрополог Маргарет Мид, о которой я упоминал в предыдущей главе, к тому времени несколько лет путешествовала по миру, доказывая, что в разных культурах принято выражать чувства по-разному. Наиболее известен ее опыт жизни в Американском Самоа, на небольшом острове Тау, в 1920-е. Мид планировала выяснить, универсальны ли трудности переходного возраста — как для подростков, так и для родителей. Она обнаружила, что самоанские девочки-подростки, прежде чем выйти замуж и создать семью, часто вступают в случайные половые связи, не испытывая при этом чувства вины. Это в значительной степени расходилось с нормами западного общества, где такого рода секс сопровождался тревогой, стыдом, смущением и даже моральным отвращением. Опубликованная в 1928 году книга «Взросление на Самоа»[349] потрясла американских читателей. Наблюдения Мид убедительно доказывали, что эмоции варьируются от культуры к культуре[350]. К концу 1960-х с Мид согласилось едва ли не все западное научное сообщество, хоть ее изыскания и воспринимались как предостережение о том, что может произойти, если отказаться от американского образа жизни и его эмоционального ландшафта.

У Экмана были свои сомнения. Его исследования, как продукт психологического поворота и новой тенденции все классифицировать, конечно, существовали не в вакууме. Вот почему в 1964 году начались трудности. Экман не мог изучать эмоциональное поведение, не дав ему сперва достаточно точного определения, чего никто до этого не делал. Именно тогда он познакомился с психологом-теоретиком Сильваном Томкинсом, ставшим впоследствии одним из его ближайших соавторов. Аргументы Томкинса в пользу врожденной природы человеческих эмоций показались Экману более убедительными, чем теория Маргарет Мид. Одно он знал точно: чтобы проверить свою гипотезу, ему необходимо найти способ измерения эмоций. По его мнению, ключом к этому могла стать мимика. Если выражения лиц всех людей одинаковы при реакции на одни и те же вещи, значит, должна существовать связь между этими выражениями и базовыми, врожденными эмоциями.

Следующие восемь лет Экман посвятил разработке собственного метода в сотрудничестве с Томкинсом и другим коллегой, Уоллесом Фризеном. Для начала Экман и Фризен обратились к студентам в США, Бразилии, Чили, Аргентине и Японии и попросили их сопоставить фотографии выражений лиц со словами или историями, связанными с теми или иными эмоциями. Довольно быстро удалось установить соответствие между базовым набором выражений и базовым набором из шести эмоций, в который вошли счастье, гнев, печаль, отвращение, удивление и страх. Однако Экман осознавал проблему: все респонденты имели доступ к западным медиа. Они смотрели американские фильмы и телепередачи, им были знакомы западное изобразительное искусство и фотография. Требовалось найти тех, кто никогда не видел «Я люблю Люси»[351] и понятия не имел, кто такие The Beatles. Легендарные форе из Папуа — Новой Гвинеи пришлись как нельзя кстати. Именно поэтому команда Экмана села в старенький самолет Cessna и отправилась удивлять тех самых форе из деревни в округе Окапа.

На острове

Экман и Фризен были предусмотрительны. Они сделали все возможное, чтобы убедиться, что члены племени, участвовавшие в эксперименте, не сталкивались ни с какими западными медиа. Они пошли дальше и проконтролировали, что те вообще не встречали чужаков и ни слова не понимали по-английски. Исследователи отобрали 189 взрослых и 130 детей, соответствовавших этим критериям. Экман и Фризен планировали использовать в экспериментах те же фотографии и описания, что и раньше. Они тщательно готовили своих переводчиков, чтобы различия в переводе слов и историй не повлияли на результаты эксперимента[352].

Несмотря на то что никогда раньше форе не видели выбранных изображений, не говоря уже о фотографиях белых людей, они быстро уяснили, что к чему. Взрослым демонстрировали три выражения, детям — два и рассказывали историю из одного предложения, например: «Этот человек готов драться». В случае универсальности эмоций каждую такую историю можно было бы связать только с одной из фотографий. Так и произошло. В 93% случаев респонденты форе выбирали те же пары историй и выражений лица, что и участники исследования, находившиеся под влиянием западной культуры. Экман и Фризен решили, что их догадка верна: все человеческие существа, вне зависимости от места и времени, испытывают шесть универсальных эмоций: счастье, гнев, печаль, отвращение, удивление и страх.

Однако в теории Экмана есть несколько серьезных пробелов. Во-первых, он и его команда не были первыми людьми, которые общались с форе и документировали их жизнь. Антропологи уже изучали их в 1953 году. По правде говоря, Экман вообще смог добраться до поселения форе на своем джипе лишь благодаря автомобильной дороге, проложенной миссионерами и правительственными патрулями. К тому времени, когда Экман приехал к форе, они выращивали уже не корнеплоды, а кофе для продажи внутри страны. Это означало, что им были знакомы деньги. Более того, чтобы приступить к работе, Экману пришлось раскошелиться на то, чтобы «местный шаман благословил начинание». И оплатить услугу в долларах[353]. Вот вам и отсутствие влияния Запада.

Еще одна проблема связана с переводом заданий. Любой переводчик скажет вам, что перевод — это не просто замена слов на одном языке словами на другом. При таком подходе вы получите тарабарщину. Как мы уже видели, даже в родственных языках слова иногда трудно сопоставимы. Но языковой барьер — еще не самое страшное. На фото действительно демонстрировались выражения эмоций, но почти абсурдно утрированные. Это не были естественные улыбки и гримасы, которые большинство из нас бессознательно строят каждый день. Недавние исследования психолога Джеймса Рассела и его команды показали, что при использовании реалистичных изображений дети младше восьми лет не распознают некоторые эмоции[354]. Маленькие дети не понимают, что именно выражает гримаса, которую Экман обозначал как отвращение (ее также называют зевком[355]), — отвращение или гнев. Совсем недавно рабочая группа, возглавляемая психологом Лизой Барретт, обнаружила, что если предоставить участникам эксперимента широкий спектр выражений лиц на фотографиях и позволить сгруппировать изображения по своему усмотрению, то в разных культурах категории не будут совпадать (подробнее об этом в следующей главе)[356]. На то есть причина: мимика — лишь один из аспектов того, как мы выражаем чувства, в отсутствие контекста ее иногда недостаточно. Эмоции — это не просто мимика и интонации. Это часть