— Открывай уже! — рявкнул полицейский.

Послышались щелчки многочисленных замков, дверь медленно отворилась, впуская тех редких гостей, пришедших по собственной воле.

Петляли по коридорам минут пять, пока наконец не остановились у одного из многочисленных кабинетов.

— Господин начальник! — полицейский тихонько постучал.

Изнутри донеслись тяжёлые шаги, дверь распахнулась и шеф полиции, завидев Корнута, расплылся в почтительной улыбке:

— Рад вас видеть, господин канселариус. Проходите. Вы как раз подоспели к самому интересному.

— Где он? — Корнут окинул помещение нетерпеливым взглядом.

Голые стены, обшарпанный стол да пара стульев. На столешнице разбросаны инструменты: плоскогубцы, щипцы различных размеров, о предназначении которых он мог только догадываться, длинные иглы, ножи и прочее, что могло хоть в какой-то степени разговорить подонка.

— Сейчас приведут, не беспокойтесь. Гадёныш как воды в рот набрал, пришлось отправить на разогрев.

— Что ещё за разогрев? Надеюсь, он жив?

— Обижаете, господин советник, конечно жив! — с оскорблённым видом Брайан отодвинул стул. — Прошу, присаживайтесь.

Корнут опустился на жёсткое сидение:

— И как всё прошло?

— Почти идеально, без лишнего шума. Явился только на четвёртый день. Мы уже и не надеялись, честно говоря, а тут он, как на заказ и прямо к нам в руки. Правда, без крови не обошлось, паскуда ранил одного из моих людей, но, слава богам, все живы.

— Он был один?

— Как перст. Вообще страх потеряли. Ничего, всех переловим, вычистим город от погани.

И то верно, слишком уж самонадеянно, раз один явился. То ли привык, что всё сходит с рук, то ли у Пера не так много приспешников, как предполагалось. Так или иначе, всё скоро выяснится.

— Вы же понимаете, Брайан, как важно, чтобы он заговорил?

— Запоём как миленький, не сомневайтесь, — многозначительно хмыкнул тот, — и не таким языки развязывал.

Корнут скривил уголки губ в подобии улыбки. Брайан, может, и болван, но дело своё знает. Он легко заставит рассказать всё, вплоть до цвета матушкиных панталон, если понадобится. На подобных допросах уже приходилось бывать и все они заканчивались одинаково: шеф полиции получал желаемое, а допрашиваемый, радуясь, что остался жив, отправлялся отбывать бесконечный срок в подземельях Материнской Скорби.

Дверь распахнулась. Двое по форме втолкнули внутрь коренастого человека с запёкшейся кровью на лице. Соломенные волосы слипшимися прядями падали на глаза, один из которых уже не открывался. Руки скованны за спиной наручниками, при ходьбе заметно хромал. По скривлённым губам видно, что каждый шаг приносил боль.

Брайан толкнул носком ботинка свободный стул в середину комнаты и кивком велел усадить арестованного.

— Назови своё имя, — он тенью навис над агентом Пера.

Тот зло хмыкнул:

— Адвокат уже не полагается?

— Будет тебе и адвокат, и справедливый суд, и койка с кашей за решёткой, но потом. А сейчас предлагаю честный обмен: ты выходишь отсюда на своих двоих, а мы — с нужной нам информацией. По рукам?

— Я уже всё рассказал, — оскалился допрашиваемый. — Вы меня точно с кем-то спутали.

— Ну что за люди?! — раздосадовано вздохнул шеф полиции. — Совсем не ценят чужое время!

Он не спеша подошёл к столу и, поразмыслив с минуту, взял плоскогубцы.

Корнут недовольно скривился. Надеяться на «сухой» допрос было бы глупо. Видно, что крепкий попался, просто так не заговорит.

При виде инструмента агент заметно занервничал, даже попытался встать, будто надеялся сбежать.

— И куда же ты собрался? — с умилением в голосе поинтересовался Брайан. — Мы даже и не начали.

— Я требую адвоката! — выкрикнул тот. — Как свободный гражданин Прибрежья я имею на это полное право!

— Я же сказал, адвокат будет позже, — отмахнулся шеф полиции, как от назойливой мухи. — Назовём это неофициальной беседой в непринуждённой обстановке.

— Погодите, я всё скажу, — заверил агент. — Поверьте, я не имею никакого отношения к Перу. Я простой наёмник. Мне заплатили, сказали провести людей к Северным воротам. Больше ничего мне не говорили, клянусь!

— И кто же тебе заплатил? — Брайан угрожающе щёлкнул инструментом.

— Я не видел лица, честное слово. Было темно.

Корнут раздражённо закатил глаза. Сама невинность. И на что надеется? Какой идиот вообще в такое поверит?

— Это был последний шанс, — с деланной грустью вздохнул Брайан, — и ты его успешно упустил. Стэн, мне нужны его руки.

На лице арестованного проскользнул неприкрытый ужас:

— Клянусь богиней Фидес, это правда! Я не при чём!

Один из подчинённых зашёл за спину допрашиваемого и снял оковы. Агент выдернул освободившиеся руки и снова попытался встать. Мощный удар вернул его на место и тот, подвывая, зажал ладонями нос.

Полицейский с силой отдёрнул от лица его руки и стальные браслеты снова защёлкнулись на запястьях.

— Придержи пока, — Брайан склонился над рукой и зацепил плоскогубцами ноготь. — Итак, друг мой, приступим.

Корнут отвернулся. От душераздирающего крика так и тянуло заткнуть уши.

— Ну как, может что-то вспомнил?

— Я ничего не знаю! Я всё вам рассказал! — голос агента охрип от крика.

Корнут заставил себя обернутся. Лицо допрашиваемого перекосилось от боли, но тот упорно повторял одно и тоже. И безмозглый, раз надеется, что поверят в его бредни о невиновности.

Шеф полиции брезгливо рассматривал окровавленный ноготь:

— Да у тебя тут грязь. Стыдно, уважаемый. Разве мама не учила мыть руки?

Коротким кивком он дал знак помощнику и снова склонился над агентом. Тот заорал так, будто из него кусок мяса вырывают. Впрочем, почти так оно и было.

Брайан брезгливо бросил второй ноготь на пол. Корнут невольно взглянул на пальцы агента, которые теперь напоминали кровавое месиво.

— Смотри сюда, подонок. У тебя осталось восемь попыток. Когда пальцы закончатся, придётся мне обратиться за помощью к господину Зубодёру. И, поверь, фокус с ногтями покажется тебе приятным развлечением. Знаешь, как хрустит челюсть, когда выдирают зубы? Обожаю этот звук!

Так и не дождавшись ответа, он продолжил. Крик вырвался вымученный, слабый. Сознание допрашиваемый не терял, но будто погрузился в транс, ушёл в себя. Тяжёлая пощёчина тут же привела его в чувства и он осоловелым взглядом уставился на палача:

— Я… ничего… не знаю.

— Какая жалость, — покачал головой Брайан. — Знаешь, я тут подумал, зачем заставлять господина Зубодёра так долго ждать? Невежливо как-то.