«Заветы потомкам», 07.044 (правки об организации Осквернённый Легион, 199 год от Великой Войны).

— Госпожа? — в приоткрывшейся двери показался Восемьдесят Третья.

Ровена вопросительно посмотрела на осквернённую:

— Что-то случилось? — не терпелось вернуться к чтению.

Повесть о жизни в Бореисе захватила с головой и она уже рассекала на автомобиле по заснеженным улицам давно несуществующего города.

— Вам срочное послание. Господин принцепс настойчиво просит о встрече.

— Вот как?! — брови Ровены удивлённо взлетели вверх. — И когда же?

Телохранительница поправила капюшон:

— Мальчишка-посыльный сказал, что он будет в замке до полуночи.

— Благодарю, дорогая. Передай, что я подумаю.

Ей казалось, с Максианом давно всё решено. Он отказался от неё, отвернулся и предал. Теперь наверняка хочет загладить свою вину. Что ж, оказывается ваша совесть всё-таки жива, господин принцепс. Но нужен ли он ей теперь? Всё идёт как задумано, а его роль была слишком преувеличена.

Ровена переключилась на книгу, но воображение отказывалось возвращаться в прошлое. Любопытство не давало покоя, мысли то и дело роились в догадках, подкидывая предположения одно интереснее другого.

«Не стоит тратить на него время», — попыталась убедить себя Ровена. — «Ничего нового он не скажет. Наверняка хочет что-то вынюхать».

А вдруг передумал и готов помочь с Севиром? Даже сейчас его участие сыграет весомую роль, да и осквернённых воодушевит. Ещё бы! Сама легенда на их стороне! Но спешить с ответом пока не стоит. Пусть помучается.

Вышло ли у неё заставить мучиться Максиана, она не знала, но к вечеру почти извела саму себя. Отвлечься не получалось, как бы ни старалась. С трудом дождавшись Морока, Ровена вкратце объяснила, что от него требуется и, не теряя времени, они отправились к кабинету принцепса. Если он и ждал её, то только там.

К счастью, на пути лишь раз пришлось прибегнуть к способностям Двадцать Первого и, пройдя мимо дозорных незамеченными, они вскоре уже были на месте. У кабинета председателя она остановилась и, под недоуменный взгляд Морока, прислонилась к стене.

— Не смотри на меня так, — тихо рассмеялась она. — Я просто пытаюсь собраться с мыслями.

На самом деле она хотела остыть, успокоиться, чтобы не было заметно как взволнована. Нельзя выдавать своей заинтересованности, о чём бы ни говорили. Побольше хладнокровия и безразличия. Пусть знает, что и без него прекрасно справляется.

Максиан по своему обычаю сидел над кучей бумаг и что-то сосредоточенно читал. Завидев Ровену, отложил документы в сторону и поднялся из-за стола.

— Я знал, что ты придёшь, — его губы растянулись в приветливой улыбке.

— Неужели? — Ровена попыталась придать голосу побольше сарказма.

Всё-таки он видел её насквозь и это злило.

— Давай забудем все обиды, — Максиан откупорил бутылку вина. — Я долго размышлял над нашей беседой и понял, что был не прав. Урсус никогда бы не простил, если бы я всё пустил на самотёк. Твоя гибель — меньшее, чего я желаю, поверь. И никогда не откажусь от своих слов: для меня ты как дочь.

Ровена приняла протянутый бокал с вином и устроилась в мягком кресле. Похоже, говорит искренне, не юлит. Его поддержка нужна, как бы не убеждала себя в обратном. Максиан опытен, у него большие связи и редкий талант подмечать детали, которые другой и не заметит. С таким союзником успех гарантирован.

— Ты готов предложить мне свою помощь?

— Именно, но при одном условии: никаких спонтанных решений. Только продуманные и взвешенные действия, без самоуправства.

Интересно. Разве он не знает, что всё уже давно решено? Или хочет выиграть время для чего-то другого?

— Кажется, теперь моя очередь устанавливать правила, — заметила она.

— Не в этом случае, моя дорогая. Твой план ни на что не годен. Даже Севир с этим согласился.

Ровена взволнованно выпрямилась:

— Севир? Ты говорил с ним?

Глаза председателя насмешливо блеснули. Он отпил вина и, покрутив ножку бокала в пальцах, наконец ответил:

— Он согласен поддержать тебя, Ровена, но только в том случае, если ты докажешь, что готова.

— И каким образом это доказать?

— Ты должна всё отменить и набраться терпения.

— Взамен на…?

— Взамен на верный способ добиться желаемого. Ты получишь корону, а осквернённые — свободу. Но только, если будешь делать то, что я скажу.

Звучит заманчиво, но сомнительно. Она и так получит корону, только гораздо быстрее. Какой смысл откладывать на потом? Но выслушать всё же стоит. Как знать, может и правда что-то упустила?

— Хорошо, но обещать пока ничего не буду.

— Справедливо. Что ж, для начала ты должна понять, почему твой план провальный. Чтобы было нагляднее, расскажи всё по порядку, а я буду пояснять последствия каждого твоего шага.

— Взять в заложники Юстиниана…

— Это первый шаг?

Ровена кивнула, злясь, что перебил.

— И как же ты собралась это сделать?

— Мы захватим его ночью, прямо в постели. Его и всю семью. Я приказала осквернённым никого не убивать, нужно избегать крови по возможности.

— Мудрое решение, — согласился он. — А что будете делать, когда поднимут тревогу? Вас же перебьют, как цыплят.

— Они не посмеют! У нас будет в заложниках вся королевская семья.

— Предположим. Что дальше?

— Мы потребуем публичной аудиенции с Сенатом в присутствии газетчиков. Ты приведёшь их в замок, а я заставлю Юстиниана всё им рассказать.

По Максиану было заметно, что с трудом сдерживает ухмылку:

— И как ты его заставишь? Угрозами?

— Ты знаешь, как.

— Допустим, они тебя выслушают, хотя я на твоём бы месте не был так уверен, но допустим. Что дальше?

— Потребую справедливого суда. По закону цареубийство карается смертной казнью.

— Почему они должны поверить осквернённой, выдававшей себя за человека все эти годы? Может быть, ты заставляешь его говорить то, что тебе выгодно.

Ровена заговорчески подмигнула:

— Потому что у меня будут доказательства. И это не Севир! Я обнаружила в архивах отчёты казначея. И в них чёрным по белому указаны баснословные суммы от Легиона. Понимаешь, Максиан? Они спонсировали Юстиниана! Это же скандал! Я выяснила, что рабовладельцам строго запрещено Заветами вмешиваться в политику государства, не говоря уже о коррупции в крупных размерах.

На лице принцепса промелькнуло неподдельное удивление. Что, не ожидал от наивной дурочки? Зря недооцениваешь дочь Урсуса! Ой как зря!