Язычники ведь самый лакомый кусочек. Окрестить их легче, чем мусульман. И тем более православных. Эти двое тоже не сразу своими стали. Семь лет их приручали, отпустили, только когда окончательно убедились в их преданности. Так что напрасно Могул-Буга здесь подвоха ищет. Хотя при чем здесь он? Тайдула.

Злат с Илгизаром ехали шагом в сторону дворца. Наиб выбрал окружной путь. Как он выразился, задами. Где в эту пору почти пустынно.

– К ней эти бывшие оборотни и пробирались: и первый, и второй. Хотя почему бывшие? Оборотнями и остались. Так что нам с тобой сейчас нужно крепко подумать, кому про все это первому рассказать: Могул-Буге или эн-Номану? – Злат засмеялся. – Теперь-то можешь восстановить все, что произошло с этими двоими?

– Первый должен был забрать в лесах Юксудыр и отвезти ее к Тайдуле. Заодно по пути избавиться от соперников. Добраться до ханши ему помогали, скорее всего, венецианцы – у них там уже дорожка протоптана. Вот они и подбили его устроить ту штуку со свиной ногой. У них в Сарае для этого нужных людей не было. А у него, видимо, были. Да и письмо имелось к брату Адельхарту, чтобы помогал.

– Ты забыл, что Касриэль и Хайме тогда рассказывали. Они ведь предполагали, что этот Санчо послан людьми, которые подумывали прибрать к рукам папские деньги. Так что не исключено, что приказ ему мешать был дан уже в самом Авиньоне. Не всем нравится, когда у них собираются отнять власть и деньги.

– Второй должен был добыть охранную грамоту на проезд немецких купцов. Он доехал сюда только в конце лета. И узнал, что его товарищ так и не добрался до Тайдулы. Пришлось самому искать возможность попасть к хатун. Вот здесь ему и помог Музаффар.

– Осталось только выяснить, куда он делся. Думаю, в этом нам и помогут голубки Музаффара. Так что поедем к Могул-Буге.

Двор великого эмира рода кунгратов Сундж-Буги стоял немного на отшибе. Хозяину не пристало искать величия в близости к хану – пусть к его дворцу лепятся визири, служилая знать, чье благополучие зависит от милости правителя. Сундж-Буга велик величием своего рода. Древнего рода царских невест, становившихся царскими матерями. Сам Джучи был по матери кунгратом. Во дворе Сундж-Буги, как и подобает жилищу представителя старой монгольской знати, было просторно и оставалось много пустого места. Здесь ставили юрты. Многие по сей день свято блюли закон, разделявший подданных на тех, у кого стены из войлока, и тех, у кого стены из глины. Хотя палаты на хорезмийский манер тоже стояли. Со всей приличествующей положению роскошью: дорогая разноцветная плитка, изразцовый кирпич, резное дерево.

Сын хозяина, наследник всего этого воплощения могущества и богатства, встретил Злата во дворе. Он вышел к нему в знак уважения к помощнику сарайского эмира. Хотя, скорее, просто потому, что не желал показывать гостю пустые стены, откуда уже вывезли в новую столицу все до последней войлочной подстилки. Возможно, Могул-Буга провел ночь на полу, завернувшись в попону.

– Настало время поговорить с твоим знакомым Музаффаром. Чтобы не давать этому лишней огласки, я решил не брать стражу и не пугать булгарский квартал ханской пайцзой. Там у каждой стены глаза и уши. Народишко ушлый донельзя. Поэтому лучше обойтись твоими нукерами. – Злат рассмеялся. – А вместо пайзцы пусть будет твой грозный вид.

По дороге нетерпеливый эмир все время донимал наиба, есть ли у того какие предположения.

– Да кому тут быть, кроме киятов? – посмеивался Злат. – Твоя сестра правильно догадалась. Место возле хана всякому желанно. Только Алибеку такое дело не по разуму, а старшие эмиры далеко. Кто-то другой все это устроил под их крылышком. Хочешь, скажу, что было в том письме, которое Тайдула получила? После которого ты стремянного с нукерами погнал в Сарай? Там было написано, что Кутлуг-Тимур не погиб в смуту, а скрылся в северных лесах. Да осторожнее ты! Эк! С коня же упадешь! С меня потом за твою сломанную шею голову снимут.

Могул-Буга сделал знак рукой нукерам, чтобы отъехали подальше, и придвинулся к наибу, неприязненно косясь на Илгизара, который и не подумал убраться прочь.

– Откуда знаешь?.. – захрипел эмир. – Я не знаю, а ты знаешь. Сестра мне ничего не говорила.

– Сам только сейчас догадался. Ехал и думал: а чем бы я сам попытался хатун так зацепить, чтобы наверняка? Вот и пришло на ум.

– Так это неправда? Ты все выдумал?

– Ты лучше у сестры спроси. Она и скажет. Есть у меня к тебе еще одна просьба. Просто нижайшая. Обещаешь исполнить? – Могул-Буга кивнул. – Сейчас, когда будем с Музаффаром говорить, ты не встревай. Я сам с ним побеседую. Но, если сожму правую руку в кулак – вот так, ты уж, пожалуйста, нагони на него страху.

– Пугалом, значит, побыть. Ладно. Хорошо хоть не в огороде.

Видно было, что Могул-Буга обижен. Крепко, как ребенок, который догадался, что взрослые скрывают от него самое интересное. Чтобы хоть как-то его успокоить, Злат пригласил эмира на последний «военный совет», который устроил перед поездкой в булгарский квартал. Для него и Туртаса наиб еще раз подробно пересказал всю историю. Не упомянув ни словом об Юксудыр и перстне.

– По всему выходит, что сообщники у этих оборотней были в ясском квартале. Да и сами они мохшинские. Сарабай говорил, что постояльца к нему человек оттуда привел. Адельхарт вспоминал, что сундук хотели выкрасть тоже буртасы или мордвины. Только кого искать? Ни примет, ни имен. Ходить с Сарабаем по базару? Сразу поймут, в чем дело, и спрячутся.

– Есть один человек, – подал голос Туртас. Все повернули к нему головы. – Вчера видел его здесь, у трех дубов. Раскладывал мясо. Я его издали заметил. Смотрю, свернул с дороги в кусты. Думаю, чего ему там нужно? Вижу, он к дубам пошел. Тут меня и осенило. День осеннего равноденствия! В это время и у нас в лесах колдуны устраивают моления у священных деревьев. Как понял это, так и деда этого вспомнил. Вертелся он в этом постоялом дворе еще лет двадцать с лишним назад. С покойным Лешим какие-то дела водил. Земляк. С наших краев. И еще. Посмотрел я внимательно на это огниво. Точнее, на тесемочки, которыми оно к поясу привязывалось. Не развязаны они. Оборваны. Очень-очень крепко дернуть нужно было, чтобы их порвать. Возможно, не раз.

– И что? – не понял Злат.

– А то, что незаметно его потерять было никак нельзя. Когда человек через печь лез, оно зацепилось за что-то. Крепко зацепилось. А он вместо того, чтобы отцепить, дергал,