базар, когда дорога запружена лошадьми и повозками. То ли дело верхом! Иной раз и заметить не успеешь, кто мимо тебя проскакал во весь опор.

Жизнь в русском углу потихоньку входила в привычное русло. Караульщика на входе опять не было. Только у дома епископа после приезда хозяина царило оживление, и коновязь теперь не пустовала.

На обратном пути, когда шел мимо храма, повстречал Алексия. Тому, видно, доложили, что пришел Злат, и он поджидал его. Оказалось, монаху нужно повидаться с Наримунтом. Наиб с удовлетворением отметил, что от нерешительности и сомнений московского посланца не осталось и следа. Он рвался в бой, устремившись мыслями вперед. Алексий готовился к переговорам с новгородским архиепископом Василием и душой уже был там, далеко отсюда.

– Нужно княжича окрестить, – поделился он своими замыслами и опасениями с наибом. – Василий не примет язычника.

– Думаю, упираться не будет. За новгородский стол еще не то сделаешь. Если заартачится, зови. Будем вместе уговаривать.

– Хочу предложить ему принять имя Глеб. Один из первых русских святых. Сын равноапостольного князя Владимира.

Имя есть знак. А часто и судьба. Видно было, что Алексий уже далеко заглядывает. Православный князь в Литве дорогого стоит. Особенно когда она все чаще поглядывает на католических соседей. Темным облачком набежало воспоминание, что святой Глеб был убит совсем юным, пав жертвой чужой борьбы за власть. Что делать? Таков удел властителей. За все в этом мире нужно платить.

Подумалось: а следовало ли говорить эн-Номану, что Юксудыр – дочь Тохты? Ведь даже ей самой об этом не сказал. Не увлечет ли ее неумолимый рок в этот бездушный мир, где судьбы людей становятся судьбами царств? Где интересы всегда берут верх над чувствами? Как сложится там жизнь простой лесной девушки, приученной к домашнему хозяйству?

Дома он уже побывал, теперь с легким сердцем можно было опять продолжать свой путь по чужим углам, и Злат отправился к Сарабаю. Сегодня же Туртас должен прийти? Коли снял там комнату на месяц. Поторопился. Послезавтра Юксудыр увезут.

Туртас действительно был там. Грелся на солнышке во дворе, примостившись на бревнах в углу. Было тепло. Настоящее бабье лето после затяжных холодных осенних дождей.

– Эн-Номан тоже вспомнил этот шрам, – сообщил Злат.

Туртас не удивился:

– Немудрено. Он же тогда был лекарем у Тохты. Лечил девочку.

– Может, сказать ей?

– Не стоит. Это очень опасное знание. Не всякому его можно доверить. Эн-Номан матерый волк – он знает, как нужно с ним обращаться. Нам с тобой лучше сидеть в сторонке и помалкивать. А Юксудыр лучше и вообще не знать, – добавил он после некоторого раздумья.

Всадники показались на дороге, когда за рекой по небу уже разливалась вечерняя заря. Светлая, золотая, обещающая завтра ясный солнечный день. Целый отряд скакал со стороны заставы. Со стороны дороги в новый дворец.

Злат осторожно приблизился к воротам, чтобы незаметно рассмотреть окружающих. Сомнений не оставалось. В окружении свиты по дороге скакал Могул-Буга. Чуть позади держался верный стремянной. Немного поколебавшись, наиб встал так, чтобы его можно было увидеть. Но выходить на дорогу не стал. Зоркий глаз молодого эмира сразу приметил наиба, и роскошный аргамак, явно туркменских кровей, тут же замедлил бег и повернул к воротам.

– На ловца и зверь бежит! – весело произнес эмир, легко соскакивая на землю. Хороший знак. Оказывает почтение, не стал приветствовать с коня. – Или ты уже ждал меня? Рассказывают же чудеса про твою проницательность. Мой стремянной рассказал, как ты его выручил. Можешь не сомневаться, я в долгу не останусь. – Злат снова с удовлетворением отметил: прозвучало «выручил», а не «помог». – Думаю, ты уже нашел тех людей, что украли письмо?

– За это время на меня обрушилось столько забот из-за жалобы Алибека, что было не до купеческих сундуков. К тому же я не видел в этом большой необходимости. Меняла даже прошения не подал. Сказал, что по этим заемным письмам все равно никто денег не получит.

– Что за жалоба Алибека? – насторожился Могул-Буга. Видно, не успел прочитать послание сарайского эмира.

– Обвинил меня в измене. Дал объявление эмиру Сарая. Так что пришлось посидеть под стражей. Сказал, что я в сговоре с прибывшим из Москвы священником похитил пленного литовского княжича.

– Значит, я вовремя. Вчера только мне доложили, я сразу велел собираться в дорогу с утра пораньше. А сам к Узбеку. – Даже ханом не называет. По имени, как члена семьи. И непростого – брата любимой жены. – Он вчера срочный приказ отослал голубиной почтой. Помогло?

– Дело решилось само собой. Беглый княжич явился к эмиру и рассказал, как все было.

– Так он от Алибека удрал? – злорадно смалодушествовал Могул-Буга.

– Тот затеял тайные переговоры с московским посланцем. Хотел продать пленника за тысячу сумов. Пока возили его туда-сюда по ночным улицам, тот возьми и прыгни в кусты. Ночь, туман.

– Молодец! Борзый! Люблю таких. Где он сейчас?

– У эн-Номана гостит. Эмир сказал, что лично его к хану отвезет.

По лицу Могул-Буги пробежала тень недовольства. Не зря говорили, что его сестра с шейхом друг друга недолюбливают. Что делать? Места у хана в сердце не так уж много. Две бараньи головы в одном котле не уварятся.

Могул-Буга был совсем молод. Если не сказать юн. Наверное, ровесник Сулеймана. Глядя на него, Злат подумал: да впрямь ли он сын Кутлуг-Тимура? Двадцать лет прошло со дня исчезновения. Скорее всего, его отец уже Сундж-Буга.

– Это тот самый двор, откуда исчез таинственный постоялец? – неожиданно перевел разговор эмир.

– Который, как я понял, держал путь к тебе? – закончил за него Злат.

– От тебя ничего не скроется, – снова польстил Могул-Буга. К чему бы это? – Мне нужна твоя помощь.

– Ты так близко принял к сердцу мое несчастье и бросился на помощь, что я горю желанием тебя отблагодарить.

Могул-Буга проглотил это за милую душу.

– Найди тех людей, которые ограбили этого менялу.

Удивление Злата было совершенно искренним:

– Зачем тебе это дурацкое письмо?! Выяснилось уже, что в нем никакого заговора.

– Да не нужно мне это письмо! Отдай его сразу меняле, как найдешь, он тебя отблагодарит. Мне нужны люди, которые его украли. Понимаешь? Люди!

– Если ты хочешь, чтобы я разгадывал для тебя загадки, то, по крайней мере, не загадывай их сам.

Могул-Буга повертел головой, остановился ненадолго взглядом на входе в дом, после чего решительно направился к бревнам, с которых только что незаметно убрался Туртас.

– Устал, как старая лошадь. До рассвета выехали, весь день в седле.

Сели. Эмир с наслаждением вытянул ноги.

– Умные люди говорят: если хочешь получить хороший