— Проще пройти в пыточную, чем тащить это всё сюда, — после паузы произнесла Лаура.

Если готовность репликанта к членовредительству её и впечатлила, то вида она не подала.

— Я отведу, — вызвался Лёха, которому сейчас очень не хотелось оставлять жестокого искусственного солдата без присмотра.

Прикрыв металлическую руку подопытного плащом, они зашагали по подземелью знакомым Стрижу маршрутом. Белочка, чуя запертых в камерах магов, плотоядно облизывалась, уговаривая носителя остановиться и перекусить, но тот её не слушал.

Лёха же размышлял о том, как равнодушно и буднично репликант выполнял роль вивисектора в медицинских экспериментах. Настолько ненавидел людей, к которым относил и пустотников, или просто был жесток по своей природе?

Заперев за собой дверь пыточной, он молча изучал Ареса, сноровисто фиксирующего подопытного на пыточном столе. Не выдержав, он прямо спросил репликанта почему тот так спокойно лишает пустышек частей тел.

Не прерывая своего занятия Арес ответил:

— В детстве мы начинали обучение ликвидации живой силы противника и навыкам форсированного допроса с таких же «мозгостёров». Инструкторы называли их «манекенами».

— Мозгостёров? — не понял Стриж.

— Преступников со стёртой личностью, — пояснил репликант, стерилизуя хирургические инструменты. Их передавали в наши учебные центры в качестве учебного пособия.

Он проверил остроту скальпеля.

— И сколько лет тебе было? — осмыслив услышанное спросил Лёха.

— Хронологически четыре, биологически восемь, — буднично ответил репликант.

— Хронологически? Биологически? — не поняв, переспросил Стриж.

Арес обмакнул скальпель в чашу с самогоном, и, морща нос от сивушной вони, объяснил:

— До десяти лет наше взросление искусственным образом было ускорено вдвое. Таким образом, наш хронологический возраст в два раза уступал биологическому. В десять лет мы становились полноценными взрослыми единицами и дальнейшее старение организма происходило стандартно для вида гомо сапиенс.

Стрижа передёрнуло.

Кем бы ни были учёные будущего, понятия о морали у них были… своеобразные. Создать искусственных людей по определённым ТТХ, лишить их детства, с рождения воспитывая солдат… Не просто солдат, хладнокровных убийц, для которых с ранних лет норма убивать и расчленять живых людей. Вдобавок ко всему этому у репликантов украли десять лет жизни и нормального для человека темпа взросления.

На фоне этой информации Арес начал казаться Стрижу удивительно спокойным, уравновешенным и поразительно нормальным. Любой другой давно бы поехал кукухой и устроил массовую резню.

Зато теперь Лёха отчётливо увидел, что репликант не усматривает в своих действиях ничего аморального. Он не был садистом, не упивался возможностью причинять боль, а просто делал то, к чему его приучили с детства.

Просто делал грязную работу за других.

В тот вечер, после того, как подопытному успешно имплантировали искусственный глаз, решили провести ещё одну операцию. На этот раз на человеке.

Графиня высказала вполне резонное опасение, что артефакт Древних способен исцелять только эльфов и предложила ещё одного подопытного. Преступник, недавно пойманный егерями. Беглый каторжник умыкнул тринадцатилетнюю девчонку около деревни и пытался скрыться с ней в лесу. Для чего ему нужна была пленница гадать не приходилось и пустотники не стали возражать против такого кандидата в подопытные.

Ему разом удалили и глаз и руку, после чего сунули в медицинскую капсулу.

Обе операции прошли разом и весьма успешно, но, опасаясь отложенных побочных эффектов, Дарана радовать не спешили. Лишь выждав пару дней и не заметив никаких тревожных симптомов, пустотники убили каторжанина и сообщили капитану хорошие новости.

Конечно, в идеальных условиях следовало подождать по меньшей мере месяц, отслеживая состояние подопытных, но время поджимало. Да и капитан настаивал на операции, даже несмотря на возможный риск.

Поддержать Дарана собрались все его близкие, включая Ригана. Тот и вовсе бросил все дела в своём имении и примчался в замок, едва не загнав лошадь.

Робин нервно тасовал карты, подпирая спиной стену, а Райна ни на миг не отходила от капитана, помогая тому с пуговицами и завязками одежды. Она улыбалась и шутила, но была бледна, как снег.

Когда капитан лёг в капсулу, Лаура лично закрыла крышку, шепнув перед этим: «Ни о чём не волнуйся, братик. Я о тебе позабочусь».

Когда Дарана окутал непроницаемый белый туман, скрывший его от глаз наблюдателей, Райна подозрительно уставилась на Лёху.

— Что происходит?

— Это снотворное, чтобы он не чувствовал боли, — понятными для неё образами объяснил Стриж.

Райна кивнула. Больше никто не проронил ни звука.

Кречеты смотрели на капсулу с лежащим в ней калекой, будто надеясь что-то разглядеть сквозь магический туман, окутавший тело.

Тишину нарушал лишь треск карт в руке Робина. Пройдоха переживал за брата и не скрывал этого. Да и не только он — обычно сдержанная Райна вышагивала по комнате туда-сюда.

Лаура и вовсе не отходила от капсулы, силясь разглядеть что-то сквозь туманную завесу.

Время тянулось с садистской неторопливостью, будто испытывая на прочность нервы собравшихся.

— Всё!.. — тихо выдохнула Лаура, когда воздух в капсуле начал очищаться.

Спустя пару минут крышка открылась, выпуская пациента.

Даран, из плеча которого торчал блестящий металлом протез, сел и оглядел собравшихся. Чистая синева сапфира на месте пустующей раньше глазницы притягивала взгляды.

— Как ты? — нарушила тишину Лаура.

— Странно, — после непродолжительной паузы ответил капитан.

И, подняв протез, пошевелил пальцами.

Протез привлекал экзотической, хищной красотой. Плавных очертаний, чем-то неуловимо схожий с латной рукой крылатой эгиды, он притягивал взгляд совершенством форм.

— Пошевели пальцами, — попросила Миа тоном заправского доктора.

Даран послушно сжал кулак, затем растопырил пальцы и согнул каждый по очереди.

Миа удовлетворённо кивнула и вытащила яблоко из сумки.

— Лови, — сказала она, перекинув плод капитану.

Тот неуклюже дёрнул протезом, но яблоко пролетело мимо, ударив его в грудь.

— Ничего, — утешила нахмурившегося Даран Миа. — Координация восстановится, причём довольно быстро.

Упоминать, что выяснили они это с помощью покойного ныне каторжника, она не стала.

— Подними яблоко.

Даран неуклюже, но достаточно уверенно положил ладонь протеза на фрукт и сомкнул пальцы. Брызнули сок и клочья мякоти.

Барон восхищённо выругался.

— В целом, всё в норме, но придётся учиться контролировать силу, — глядя на фруктовое пюре, констатировала Миа.

— Да, — только и сказал капитан, не сводя зачарованного взгляда с протеза, словно всё ещё не верил в случившееся чудо.

Стриж едва сдержал улыбку. Матёрый ветеран сейчас выглядел будто мальчишка, получивший подарок, о котором не смел мечтать.

Даран прикрыл правой рукой живой глаз и удивлённо обвёл взглядом зал.

— Это… странно. Я словно вижу ток магии.

Кречеты и пустотники удивлённо переглянулись.

— Похоже, имплант не просто заменяет отсутствующий глаз, — подал голос Максимилиано.

Даран болезненно поморщился и отнял руку от лица:

— Голова болит.

— Не стоит сразу перегружать нервную систему, — покачала головой Миа и, сняв шейный платок, соорудила