— Значит, так и сделаем, — оглядев собравшихся, резюмировала графиня, обмакивая перо в чернильницу.

Чёркнув пару строк на маленьком листке бумаги, она протянула его капитану.

— Дар, распорядись выдать пустотникам всё необходимое для опытов.

— Слушаюсь, — поклонился тот, принимая расписку.

К удивлению Стрижа, получение материальных ценностей прошло быстро. Аланис, занявший место покойного Пузыря, положил расписку в папку, сделал пометку в гроссбухе и приказал одному из своих помощников принести требуемое.

Несколько минут спустя пустотники уже стояли перед зеркалом-порталом, держа в руках тяжёлые сумки со слитками.

— Так что ты там вычитала интересного? — спросил Лёха у подруги.

Миа повесила сумку на плечо, пристроила поудобнее и ответила:

— Бионические протезы с расширенным функционалом. Если мы верно поняли, то металлической рукой Даран сможет не только управлять, как обычной, но и, условно, сломать чужой меч пальцами. Это если мы сумеем включить и настроить местный принтер, распечатать конечность и совместить её с человеческим телом.

Стриж только присвистнул.

— И эльфы раньше умели такое?

— Умели и не такое, — вздохнула Миа и добавила за миг до того, как войти в портал. — Вопрос лишь в том, сумеем ли мы это повторить.

Глава 22

Казнь по приказу графини провели тем же вечером. Расправа над заговорщиками, чья родня устроила демарш во время суда, вопреки традициям была стремительной и жестокой. Несколько приговорённых повесили и, как стало ясно позже, они оказались счастливчиками, умерев быстро.

Остальных подвергли колесованию. Жуткой, мучительной казни, от вида которой замутило даже Лёху, неоднократно бывшего свидетелем африканской версии суда Линча.

Родственники приговорённых смотрели на мучения родных с мрачным молчанием. Как пояснил Робин, эти казни были на грани оскорбления дворянской чести. Маг и воин умирает от удара клинком в грудь, либо от топора палача, а не дёргается в петле или орёт от боли в сокрушаемых суставах, словно вор или разбойник.

Но предательство — тяжкое преступление и графиня была в праве решать, как примут смерть заговорщики. Могла вообще приказать запороть насмерть, будто проворовавшихся слуг, окончательно унизив их семьи.

Но Лаура решила не усугублять конфликт, ограничившись демонстрацией нетерпимости к предательствам и попыткам оспорить власть в клане.

И, судя по хмурым лицам её родичей, послание дошло до адресатов.

Для решения участи прочих осуждённых графиня взяла неделю на размышления, запретив на это время назначение дуэлей. Заодно, не тратя времени попусту, отправила десять магов «обеспечивать безопасность рубежей империи в течение трёх месяцев». Вопреки всеобщим ожиданиям, среди них не было ни одного, назначившего дуэль. Зато все они были очень уважаемыми и значимыми представителями оппозиционной части клана. Без них фракция, решившая указать место юной графине, разом теряла солидную часть влияния.

Хороший ход, который оценили все. Справедливость такого назначения бесспорна: Лаура не попыталась защитить Дарани и Райну, отправив на штрафные работы тех, с кем тем предстояло биться. При этом она наказала организаторов и идейных вдохновителей демарша, и ставшего причиной оскорбления императорского рода.

Если их не убьют демоны и не отрезвят три месяца службы в статусе простых рубежников, то по дороге в родной клан с самыми упрямыми могло случиться трагическое несчастье. И не одно.

Как только «дорогие гости» разъехались, пустотники отправились на базу в компании оставшихся после казнённых пустышек. Их оказалось всего пять, и лишь один сохранил разум.

Понять его речь никто не смог, хотя некоторые слова звучали знакомо. Лёха улавливал характерное романо-германское произношение, но времени на лингвистические шарады у пустотников не было. Придёт Райна, сделает татуировку-переводчик, тогда и пообщаются.

А прямо сейчас требовалось заняться протезом для Дарана.

Первым шагом стала транспортировка громоздкого артефакта с лабораторного уровня к клановому артефакту Кречетов.

— Как же мне не хватало родного перекатывания квадратного и переноски круглого, — умилился Лёха, следуя за Мией.

С переноской круглого он практически не ошибся. Пока он занимался планированием и подготовкой к налёту на замок Змей, остальные, оказывается, успели демонтировать один из артефактов-чанов, неуловимо напоминающих тот самый хрустальный гроб из разрушенного замка.

И лишь оглядев конструкцию не взглядом восторженного туриста, а новоявленного грузчика, Лёха начал понимать всю сложность затеи.

— А нигде не сказано про какой-нибудь автоматический способ транспортировки этой штуковины? — с надеждой поинтересовался Стриж, которому вовсе не улыбалось участие в увлекательнейшем приключении под названием «Пропихни тяжелённую хрень в вертикальный шлюз». — Может она самоходная?

— Вот тут, — указал на едва заметную щель в стене Максимилиано, — когда-то был грузовой лифт. Но он, как и всё остальное, не пашет без питания. И единственный источник энергии, достаточно мощный, чтобы вернуть к жизни столь сложные конструкции, — клановый артефакт Кречетов.

— Подозреваю, что именно поэтому Гарм так жаждал получить его в собственное пользование, — заметила Миа.

Стриж кисло посмотрел на капсулу, почесал затылок и задал риторический вопрос:

— Вот нахрена нам целый инженер и куча древних артефактов, если всё равно волочить эту хренотень на своём горбу?

— А чтобы ты, мой друг, — радостно осклабился Максимилиано, — вспомнил родной примитивный мир и порадовался, что хоть ненадолго можешь к нему вернуться. А то сил уже нет смотреть, как ты горюешь днями напролёт, марая карандашом листы бумаги.

— Ценю твою заботу, о мой неимоверно высокоразвитый друг из будущего, — под хохот подруги шутливо поклонился Лёха.

— Можно было бы воспользоваться экзоскелетами, но есть очень большой риск неосторожно дёрнуть крылом и что-то поломать, — вздохнула Миа. — Так рисковать нельзя. Но я в эгиде подожду вас над шлюзом и, когда вы закрепите верёвки под медкапсулой, помогу поднять её.

С помощью тросов, системы блоков, эгиды и чьей-то матери тяжеленную капсулу всё же сумели поднять и дотащить до зеркала.

— Уф, — рукавом утёр пот со лба Лёха. — Словно в армии родной побывал.

— Осталось немного, — утешила его Миа. — И начнётся самая неприятная часть работы.

Пустотники, за исключением Ареса, помрачнели.

Несмотря ни на что, эксперименты над живыми людьми казались чем-то неправильным и постыдным. Да, теперь это были просто тела с пустыми безразличными взглядами. Да, опыты нужны были для спасения жизни Дарана. Да, всё было разумно и целесообразно, но…

Но на душе отчего-то всё равно было паскудно.

— Что-то в горле пересохло, — прокашлявшись, сказал Стриж. — Пойду водички хлебну.

— Я с тобой, — вызвалась Миа, — прихвачу с собой одну пустышку.

Когда они дошли до жилого уровня, застали идиллическую картину: новенький сидел за столом и с аппетитом уплетал кашу, орудуя ложкой с впечатляющей скоростью. Надо думать со всеми этими судами и казнями все попросту забыли покормить пустотников арестантов.

Гюнтер устроился на полу напротив,