разные стороны, придётся по одному-двое отлавливать. Да и подставишь ты всех крепко.

— Чем? — удивился Стриж, совсем недавно таким же манером перерезавший делегацию Виверн.

— Тем, что сразу после этой подставы, о которой пока не знает никто, кроме своих, неизвестный в крылатой броне начнёт нападать на врагов Дарана. И это крепко привяжет неизвестных летунов не только к клану, но и к его верхушке, — мрачно ответил Робин. — И тогда нам припомнят и Виверн, и демон знает ещё где вы успели засветиться.

Стриж хотел было заявить, что не оставит живых, но память услужливо подсунула перепуганного мальчишку-кучера Виверн. Да и кто знает, может он попросту не заметил кого-то ещё, ставшего свидетелем работы незнакомца в крылатой броне? Гарантий никто дать не мог.

— Ждём что скажут графиня и Дар, — подвёл короткий и неутешительный итог рыжий.

Ждать пришлось довольно долго: Лаура не позволила произошедшему нарушить свои планы и довела процесс практически до финала. И пока местный аналог «суда присяжных», состоящий из уважаемых членов клана, удалился для совещания, графиня объявила перерыв на два часа и невозмутимо удалилась в свой кабинет.

Даран, Райна и Миа последовали за ней сразу, а Стриж с Робином чуть погодя. Гюнтер разлёгся снаружи, своей тушей подперев дверь. Если и найдётся желающий подслушать разговор, безмозглого пустотника он проигнорирует, а уж тот найдёт способ дать знать остальным о нежелательном госте.

Атмосфера в кабинете повисла напряжённая. Лаура сидела за столом, устроив подбородок на сложенных «шалашиком» руках и мрачно смотрела в стену. Миа устроилась на подоконнике, одним глазом поглядывая во двор. Даран гневно шагал взад-вперёд, а Райна, наоборот, весело скалилась, демонстрируя белые ровные зубы.

— Я один не понял что за хрень там произошла? — едва закрыв дверь поинтересовался Лёха.

— Старая знать решила прогнуть меня, а заодно избавиться от моего окружения, навязав свою волю и своих людей, — удивительно цинично произнесла Лаура.

— Это я уловил, — покачал головой пустотник, — но сам способ. Разве можно просто вызвать на дуэль того, кто выступает обвинителем на суде твоего родственника? В моём мире подобное считалось бы давлением на суд. Разве ты не можешь запретить это?

То, что дуэлей в его мире не было вовсе, Стриж упоминать не стал. Не суть важно.

— Могу, — к его удивлению ответила Лаура. — Но это ничего не изменит. Они назначат те же дуэли, скажем, неделей позже и будут полностью в своём праве. Я при этом продемонстрирую свою слабость и удручающую прямолинейность в защите фаворитов, а Даран и Райна прослывут трусами, прячущимися за юбкой графини.

— А дав им фактически казнить своих людей ты не продемонстрируешь слабость? — подала голос Миа.

— Продемонстрирую, — не стала спорить Лаура. — Потому нужно придумать что-то тоньше и умнее. И начну я с того, что сегодня же казню всех тех, чьи родичи прервали суд и выставили меня дурой перед Тиграми.

Все удивлённо воззрились на графиню.

— Несмотря на мнение присяжных? — удивился Лёха.

Кречеты удивлённо уставились на него, а потом, вспомнив, что пустотник не знаком со многими очевидностями их мира, Райна пояснила.

— Дела, которые разбирает глава клана, он решает единолично. Присяжные, состоящие из уважаемых членов клана, лишь рекомендуют наказание, которое они считают справедливым и соразмерным.

— И большая их часть, во главе с Риганом, поддержат жёсткий ответ на столь открытую попытку продавить власть в клане, — заметила Лаура. — Я не буду торговаться, обменивая жизни заговорщиков на жизни моих людей.

Даран одобрительно кивнул, словно игнорируя тот факт, что размен идёт на его жизнь.

— Позволять столь нагло и открыто убивать вас я тоже не намерена, — в голосе графини лязгнул металл. — Даже если это будет означать, что каждый из наглецов за оставшиеся до дуэлей дни трагически упадёт с лошади или примет любую другую скоропостижную смерть.

— Это выставит меня трусом! — вскинул голову Даран.

— Зато послужит жестоким и очень наглядным уроком всем, кто вздумает повторить подобное, — жёстко усмехнулась Лаура.

«Моя остановочка!» — радостно оскалилась Белочка, появившаяся в облике судьи из порнухи. Мантия на голое тело и вызывающее декольте резко контрастировали с оскаленной пастью на красивом личике.

— Это может стать началом гражданской войны, — покачала головой Райна, так и не переставшая зло улыбаться.

— Похоже, она в любом случае неизбежна, — отрезала Лаура.

— Если, выбирая между войной и позором, выбрать позор, то получишь и войну, и позор[3], — озвучил Лёха известную цитату родного мира.

Одноглазый посмотрел на него, а потом, обернувшись к Лауре, упрямо заявил:

— Ваше сиятельство, я прошу разрешения отстоять свою честь. Если мне суждено погибнуть, то выживших казните, как вам будет угодно. Я прекрасно осознаю, что стою костью в горле всего клана и мешаю вам утвердить свою власть. Не сегодня, так завтра они найдут способ меня убрать. Яд, убийца, несчастный случай — это вопрос времени. Мы либо оттянем неизбежное ценой моей чести, либо вы позволите мне уйти, как полагается воину.

— Хорошо сказано, — улыбка Райны стала шире. — Мне даже добавить нечего. Не станет нас — разрешится большая часть проблем с клановым старичьём.

«Может я их просто сожру, если уж им так не терпится умереть?» — искренне изумилась Белочка, усевшись на край стола.

— Ты сражаться не будешь, — отрубил Даран.

— Это ещё почему?! — немедленно ощерилась Райна. — Затронута и моя честь! Или для тебя бесчестие недопустимо, а мне — сгодится?

Загнанный в угол капитан хмуро смотрел на неё, не зная что ответить. Может, если бы он сказал что-то в духе «Для меня мучительна сама мысль о твоей гибели», это могло бы и сработать. Впрочем, могло и вызвать в ответ и пренебрежительное: «Ты умрёшь первым, тебе будет уже всё равно».

Но капитан ничего не сказал, продолжая угрюмо молчать.

— Потому, что для меня недопустимо потерять сразу вас обоих! — пришла ему на помощь Лаура.

Только Райна собралась ответить что-то не слишком уважительное, как её прервал Лёха:

— А если Даран победит во всех дуэлях?

Кречеты умолкли и удивлённо уставились на него.

— Дар, конечно, хорош, — ответила Лаура, — но даже он не потянет три десятка дуэлей, пусть даже разнесённых на пару месяцев. Одно-два ранения и чаша весов в следующей дуэли склонится на сторону противника.

— А если я его подменю? — продолжил мысль Лёха.

— Вряд ли зрители оценят зарастающие на теле раны, — усмехнулся Даран, но пустотник видел, что капитану приятно его участие. — А как фехтовальщик ты, без обид, в подмётки не годишься ни одному из моих противников.

И не думая обижаться на справедливую, в общем-то, оценку своих навыков обращения со шпагой, Стриж отрицательно покачал