и идти в церковь или на уроки. Потом он начал засыпать еще и в капелле. А затем однажды Бен заметил соседа в компании Томми и его дружков возле школьной генераторной станции в тот час, когда у Ахмеда определенно были по расписанию уроки.

Еще перед Рождеством Ахмед попросил Бена дать ему послушать какую-нибудь музыку, и Бен дал ему длинную и хаотичную подборку записей, где были The Allman Brothers, Rolling Stones, фрагменты альбома Kind of Blue Майлза Дэвиса и кое-что от Blues Traveler — как дань музыке нынешнего десятилетия. С тех пор Ахмед ни разу об этом даже не обмолвился, и вот теперь, когда Ахмед стал явно тянуться к Томми, Бен очень пожалел, что с самого начала не отнесся к этому со всей серьезностью.

— Кстати, Ахмед, а ты слушал те записи, что я тебе давал?

Сосед снял с крючка на задней стороне двери свой халат и, не оглядываясь, ответил:

— Да, очень хорошая музыка.

— А что тебе там больше всего понравилось? — Бен попытался услышать свой голос со стороны, и впервые у него возникло такое ощущение, будто взрослый разговаривает с ребенком.

— Мне понравилась первая песня.

— Хендрикса?

— Да. Замечательная песня.

— Классно, я рад, что тебе так зашло. Если еще что-нибудь захочешь послушать, скажи.

Ахмед развернулся к нему и с улыбкой ответил:

— Хорошо, скажу.

— У меня куча всего, что можно еще послушать.

— Даже не сомневаюсь.

Бен стал то и дело приглашать с собой куда-нибудь Ахмеда: пойти посмотреть кино, которое показывали по пятницам в кружке любителей кинематографа, или поиграть в зале отдыха в Street Fighter на стареньком игровом автомате, или пойти делать уроки не в библиотеке Кайпера, как обычно, а среди стеллажей небольшой и куда менее шумной библиотеки искусств. Ахмед несколько раз согласился сходить с ним в зал отдыха и позаниматься вместе в библиотеке, но в большинстве случаев у него оказывались какие-то другие дела. И все же, притом что он то и дело стал пропускать службы в капелле и прогуливать уроки, на тренировки по сквошу Ахмед неизменно ходил каждый день.

Встречая Ахмеда вместе с Томми, Бен ожидал увидеть на лице у последнего издевательскую ухмылку — как у ребенка, дразнящего собаку, — но ничего подобного не наблюдал. У Томми и его друзей был такой вид, будто бы им в руки попал какой-то совершенно необычный бумажный змей. И как ни странно, бейсболка Marlboro Racing снова стала смотреться очень круто.

Под всеобщие аплодисменты Бен во вторник во «время бузы» принес в комнату Хатча привезенный из дома и разлитый по бутылочкам от лимонада виски и даже сам осторожно выпил пару стопок.

— Томми совершает просто немыслимую ошибку! — высказался Хатч. — Ему кажется, он пытается воспитывать Ахмеда, но на самом деле просто сдает позиции. Зуб даю, Ахмед выкладывается за всю их дурь. Уверен, это единственная причина того, что они терпят его рядом: просто пользуются его деньгами.

В тот вечер за большим ужином Бен старательно прикрывал ладонью рот, удерживая запах спиртного, и все вокруг казалось ему светлее и ярче.

В четверг вечером Ахмед вернулся в общежитие, когда на часах было 20:07, и Бен даже выдохнул с облегчением, поскольку в последнее время крайне редко видел того до одиннадцати. Ахмед положил рюкзак на стол, и Бен внезапно пожалел, что уговорил того отказаться от солидного кожаного сэтчела. Этот темно-бордовый рюкзак с черными мягкими лямками казался теперь таким банальным!

— Бен? Ты любишь писать сочинения?

— Не думаю, что хоть кто-то делает это с любовью. Но в то же время и не имею ничего против.

— А я вообще это занятие не люблю.

— Не любишь? — усмехнулся Бен.

— Нет, — мотнул головой Ахмед. — Мистер Твомбли все твердит, что я неуклонно приближаюсь к нужному уровню, но сам я, если честно, не очень понимаю, к чему приближаюсь.

Ахмед замолчал и несколько секунд о чем-то думал.

— Хочешь… — начал Бен и осекся, подумав, не сделает ли это из него наемного трудягу. Однако Ахмед сразу весь просиял, как человек, ухватившийся за новую надежду. И Бен проговорил: — Хочешь, я иногда… буду просматривать, что у тебя получается?

— Это было бы очень здорово. Я был бы крайне рад.

— Договорились. Когда тебе сдавать следующее сочинение?

— Через две недели.

— А о чем оно?

* * *

Однажды в дверь их комнаты сунул голову Леон и сказал, что Бена вызывают к телефону на цокольном этаже.

В трубке Бен услышал голос Тедди. А поскольку он ожидал услышать маму, ему сперва даже показалось, что он действительно слышит ее.

— Ты чего, бросаешь сквош? — с ходу спросил брат.

— Да, бросил еще перед Рождеством.

— Мать так и сказала.

— Ну да.

— И чего Прайс? Кипятком ссыт?

— Наверное, да. Но у них там появился новый игрок. Пацан из Англии, играет замечательно. Так что не думаю, что Прайс как-то особо переживает.

— Ясно… — выдохнул Тедди и умолк. Бен даже подумал, что тому больше нечего сказать и на этом разговор окончен.

— Слушай, а ты скучаешь по Джеймсу? — спросил Бен.

— Скучаю?

— Ну да.

— По какому еще Джеймсу?

— Да ну тебя! — рассмеялся Бен.

— Ладно, мне надо идти, — сказал Тедди и повесил трубку.

* * *

Пару дней спустя Бен решил пропустить тренировку по борьбе и отправился на корты: у команды по сквошу в тот день был выездной турнир. На сорок минут он смог полностью забыться, отдавшись непринужденным движениям тела.

Однако когда он повернулся, чтобы уйти с корта, перед ним возник улыбающийся Прайс. Бену он показался таким же прямым и несгибаемым, точно сложенная деревянная стремянка.

— Вот видишь? — проговорил он. — Над этим ты и сам не властен.

— Разве вы не должны быть сегодня в Бруксе?

— Тебе даже известно наше расписание?

Бен некоторое время ничего не отвечал, стоя неподвижно на месте. Наконец он произнес:

— Вы же сказали, что не хотите видеть меня в команде, если я сам не хочу тут быть.

— Но ведь ты хочешь. Сам видишь.

— У вас же есть теперь британец.

— Грей сам о себе способен позаботиться.

Бен почувствовал, что все, что он может сейчас сказать, сделает его еще более уязвимым, а потому промолчал и стал засовывать ракетку в сумку.

— История с Драконом ни о чем не говорит, — продолжал Прайс. — Учиненный над ним вандализм не в силах оторвать тебя от сквоша. — Он усмехнулся. — Дракон не имеет никакого отношения к сквошу. Ни ты, ни я, ни это замечательное здание — ничто на самом деле не имеет никакого отношения к сквошу. Так что это был просто небольшой бунт твоей внутренней системы. Теперь, когда вопрос с оплатой утрясен, мы