Утром они проснулись, и Ахмед, возвратившись из душа, предложил:

— Может, один из твоих постеров поместить в рамочку и повесить на стенку вместо фотографии капеллы?

Это настолько тронуло Бена, что он даже растерялся.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, Ахмед.

— Нет, в самом деле. Мне кажется, если вместо фотографий повесить там что-то другое, это внесло бы в нашу комнату какие-то позитивные перемены.

— Мне без разницы.

— Но я настаиваю.

— Ахмед, ты вскоре по-любому будешь здесь жить один.

— Что ты имеешь в виду?

— В следующем семестре я уже сюда не вернусь.

Ахмед уставился на него с таким видом, будто ему в лицо внезапно брызнули воду.

— Ничего не понимаю. Тебе что, настолько здесь не нравится? Мы же можем и больше твоих вещей развесить по стенам или, если хочешь, опустим твою кровать обратно на пол…

— Нет, все это здесь ни при чем… — Бен замялся. — Просто оплату за мое обучение так и не перевели.

Выговорить это оказалось не так тяжело, как прежде казалось Бену.

— Но это не может быть причиной отчисления.

— Но тем не менее это причина, Ахмед. Так что меня здесь на следующий семестр уже не ждут.

— Но мне необходимо стать таким же собранным и уверенным, как ты. Мы так с тобой в этом продвинулись. — Еще не успев договорить эти слова, Ахмед понял, что пытается самого себя убедить в реальности сказанного. — А разве школа не может помочь тебе в оплате?

— Это все не так просто.

— Ох, ну надо ж…

Бен понял, что на этом ему следовало бы закончить разговор и уйти.

— Ты должен здесь остаться.

— Увы, все складывается иначе.

— Но я этого не хочу.

Бену оставалось только пожать плечами. Он решил сходить пока в столовую съесть омлет.

Сперва он прогулялся до здания почты. Все дорожки, как оказалось, были уже расчищены и посыпаны солью, а края снега вдоль них стремительно бурели. Свернув, Бен пошел вдоль Шлюзового пруда, наблюдая, как под холодным солнцем легкие кристаллики снега понемногу сдувались с бесчисленных, слегка покачивающихся на ветру веточек. Он точно знал, что должна была сделать с ним вся эта аскетическая красота, в кого она должна была его превратить.

Однако вечером Ахмед сказал, что у него возникла одна идея. И что его отец уже согласился. Бен, естественно, отказался, сказал, что не может принять такой подарок, но потом все же постепенно дал себя переубедить.

— Ведь именно так велел бы поступить и «Спутник». Это решение, принятое на благо другого человека.

Но об этом же могла узнать вся школа!

Они договорились, что деньги со счета отца Ахмеда поступят на чековый счет Бена, а с его счета — уже на школьный, и тогда здесь никто не узнает, из какого источника они пришли. На следующий день, спустившись к телефонному аппарату на цокольном этаже, они продиктовали в трубку номер счета и код банка, и на этом проблема разрешилась.

* * *

После трех насыщенных экзаменами дней они оба поднялись ранним утром: Бен торопился на коннектикутский автобус, чтобы поехать домой, Ахмеда уже ждала у самого корпуса Хоули черная машина с урчащим двигателем, готовая доставить его в аэропорт.

Ахмед все аккуратненько упаковал в чемодан, как раз когда Бен закончил запихивать в дорожную сумку вещи для стирки. Бен почувствовал на себе внимательный взгляд соседа.

— Пожалуйста, подумай все же о том, чтобы вернуться в сквош.

Он что, своей помощью уже пытался на него давить?

— Прайс на меня даже смотреть не желает.

— Все же подумай об этом, пожалуйста.

Дома время тянулось медленно. Брата один из его приятелей по Кеньону пригласил на горнолыжный курорт в Аспене, и Бену стало любопытно, каким образом он сумел купить билет на самолет или на подъемник. Ему даже пришло в голову: а не распространяет ли часом Тедди наркотики у себя в колледже?

Купили рождественский адвент-календарь. Бену всегда очень нравилось открывать там одну за другой картонные дверцы.

В ночь на двадцатое пошел сильный снег. На следующий день Бен и Гарри, с великим облегчением вырвавшись из четырех стен, принялись расчищать подъездную дорогу. У них имелся снегоуборщик, однако они оставили его стоять в гараже, предпочтя взять широкие лопаты, а потому своими руками и спинами смогли в полной мере ощутить всю тяжесть вывалившегося за ночь снега.

Спустя полчаса они остановились чуточку передохнуть и ощутить тепло. Поставили лопаты вертикально, положив на рукоять предплечье и подставив лицо скудному зимнему солнцу.

— Кстати, я хочу сказать, что с ними поговорил, — легко произнес Бен. Слушая его, отец еще несколько секунд по-прежнему стоял с закрытыми глазами. — Они согласились перевести меня на временную финансовую помощь.

Гарри воззрился на него, причем не настолько удивленно, как ожидал Бен.

— Мне нужно дотянуть лишь до весны, — проговорил он.

— Я заставил их пообещать, что это не будет фигурировать в каких-то документах. Меня уверили, что об этом не узнает ни попечительский совет, ни кто-либо еще.

— Но это все равно что…

— Все в порядке, пап. Когда приедем, сразу сможем обсудить с ними, когда снять меня с помощи.

Они вновь заработали лопатами и закончили расчищать дорогу уже в полном молчании. Трехминутного телефонного звонка хватило бы, чтобы отец узнал о его вранье.

Так прошли два напряженных дня, и Бен наконец позвонил Тиму, с облегчением услышав на другом конце линии голос его матери, предлагавшей оставить голосовое сообщение.

Вскоре Тим прислал ответное сообщение, в котором говорил, что было бы здорово встретиться в магазине музыки и фильмов HMV на шоссе 44 — можно, мол, условиться на следующий день в час. Прочитав его послание, Бен очень обрадовался. С Тимом он мог шутить спонтанно и непредсказуемо, не беспокоясь, что шутка выйдет не совсем гладкой и правильной, ведь именно так, в спонтанности, и получаются самые удачные шутки. Он пожалел, что сам еще не может водить машину, чтобы его матери не приходилось следовать вместе с ними повсюду. Но мама сказала, что будет только рада сделать маленький перерыв в работе над диссертацией, посидеть в какой-нибудь уютной чайной и почитать любимый роман.

Тим первым заметил Бена. Он выбрался из маминой машины и, щурясь под светлым, затянутым легкими облаками небом, стал разглядывать друга. Лицо у Бена было все таким же худощавым — под кожей заметно проступали кости, — но в то же время взгляд сделался каким-то иным. Его матово-черные волосы порядком отросли, явно выбиваясь из общепринятых стандартов. А еще Тим ни за что бы не подумал, что Бену есть куда худеть, однако с ним это все-таки произошло. Да