– У нас, мать, на носу Новый год…

– Чего?! Август месяц на дворе! До декабря добрых полтора десятка передач…

– Не тот Новый год! Забыла, где живёшь? – ехидно поправляю я. – Я про наш любимый еврейский праздник – Рош-Хашана. Это конец сентября.

– Бес попутал! – честно признаётся Виктория. – Прошу пардону!

– Так вот, новый мой цикл, посвящённый Новому году, будет состоять из трёх передач, которые как раз улягутся в эфир до праздника. А смысл их будет состоять в том, что мы посвятим новогодние песенки всяческой известной публике – членам Кнессета, партиям и общественным организациям. Ну, и, конечно, людям, чьё имя на слуху…

– Ну, это, Лёвушка, не оригинально – отработанный приём, – разочарованно хмыкает Виктория. – Такое сто раз было. Кого ты хотел удивить? Это у тебя спрашиваю не я – «Машина времени».

– Это уж как сказать! – посмеиваюсь я. – А песенку ты вовремя вспомнила. Дело-то как раз не в идее передачи, которая банальна и проста, как всё гениальное, суть в самих песенках. Например, упомянутую тобой песню «Кого ты хотел удивить?» мы можем с полным правом посвятить нашему Высшему суду справедливости БАГАЦу, который то и дело отчебучивает такие мудрые решения, от которых у неподготовленной публики волосы дыбом встают. Усекла посыл?

– Ну-ка, ну-ка, – голос Виктории становится мягче, а это признак того, что она проявляет к какой-то вещи неподдельный интерес.

Хоть нам и категорически запрещено лезть в политику, ибо это не наша епархия, а журналистов, ведущих новостные блоки, мы иногда вставляем в нашу развлекаловку какие-нибудь иголки.

– Да кого ни возьми, – продолжаю заливаться соловьём, – каждому что-нибудь отыщется. Взять, к примеру, партию каких-нибудь зелёных или защитников природы. Какая песенка для них? Точно – «В траве сидел кузнечик». Незамысловато, но сердито. А взять нашу русскоязычную партию, которая шумела-шумела и пробилась-таки в Кнессет, нахватала министерских портфелей и потихоньку сбавила обороты. Что для неё подходит? «На поле танки грохотали…» Или «Из-за острова на стержень…»

– «На стрежень…» – поправляет Виктория.

– Какая разница – на что?! Главный прикол не в песне, а в адресате!

– Вообще-то, в этом что-то есть, – после короткой паузы неуверенно бормочет Виктория. – Правда, с танками не совсем в кассу, мог бы придумать что-то остроумней. А то наших солдафонов обидишь. И поумерь немного ехидство…

– Мести сильных мира сего опасаешься? – пробую подкузьмить её.

– Вовсе нет. Просто шутки не должны быть злыми. Тем более под Новый год. А ты этим иногда грешишь… Ну, что у тебя ещё?

– Битловская «Ты не даёшь мне своих денег…» – Министерство финансов. «Не кочегары мы, не плотники…» – Министерство строительства…

– Высоко замахиваешься, хотя… Можно «Шоколадного зайца» посвятить Министерству абсорбции, – подхватывает Виктория. Игра в подбор прикольных посвящений увлекает и её, но она вовремя останавливается. – Вообще-то, с подобными штучками можно и подзалететь. Найдётся дурак, который обидится.

– Неужели? – притворно удивляюсь я, хотя отлично знаю, что она мне сейчас ответит.

– То, что всё это смешно, и ежу ясно, но ты же знаешь, как у нашей руководящей публики с чувством юмора. Пока ходят в простых смертных, во всё врубаются и даже сами пошутить в состоянии, а как вылезают в начальнички… Операцию им, что ли, по удалению юмора делают? Кто-то не просечёт, до кого-то просто не дойдёт, а кто-то начнёт искать потаённый вредительский смысл – и пошло-поехало. Ты же не маленький мальчик, наверняка обжигался. Пора выводы делать, что дураков лучше не дразнить, а дать им самостоятельно дойти до крайней точки абсурда… Может, пока не поздно, сделал бы что-то обычное – стандартные анекдоты из Интернета, свежая попса, ну, и умеренные, якобы спонтанные импровизации на вольные темы…

– Такие вещи, матушка, катят по будням, когда праздников нет, – пытаюсь спасти свой тонущий «Титаник». – Хочется, понимаешь ли, свеженького, чего ещё до тебя никто не делал. По крайней мере, на вашей радиостанции. Чтобы в памяти народной осталось…

– Оно, конечно, так, но… подумай хорошенько. – Виктория снова делает паузу и вздыхает. – Ой, заболталась я с тобой, побегу по делам. Ты, Лёвушка, не пропадай, а то я себя неуютно чувствую, когда у меня в загашнике материалов на одну-две передачи вперёд нет… Ба-ай!

Пытаюсь что-нибудь соврать о тотальной загруженности, но в трубке уже короткие гудки. Видимо, Виктория сочла беседу законченной, и – напрасно. Я бы ей на закуску выдал ещё пару перлов, пришедших в голову не ранее, как сегодня утром, пока ехал на работу.

Например, нашим религиозным ребятам из Кнессета, которые постоянно с кем-то конфликтуют по разным протокольным пустякам, можно было бы запросто посвятить песенку старика Армстронга «Когда святые маршируют». И, как апофеоз, впарить народу великую «Отель Калифорния» с посвящением тем членам Кнессета, которые ни в чём себе не отказывают и оттягиваются по полной программе за счёт государства, будучи в заграничных командировках. И своих родственников при этом не обижают…

Впрочем, торопиться некуда. Время пока терпит, и когда идеи во мне дозреют, я усядусь за компьютер лепить обещанные фонограммы. Выдай я все заготовки сразу, как просила Виктория, тотчас начнётся критика, фырканье, а то и прямые запреты. Когда же она получит готовый материал впритык к передаче, то есть будет поставлена пред свершившимся фактом, то, как всегда, махнёт рукой и всё пропустит в эфир. Благо, у наших конкурентов с другой русскоязычной радиостанции ничего похожего, насколько знаю, не предвидится, и это весомый аргумент в последующих за передачами разборах полётов у начальства.

Итак, на чём я остановился? Ах, да, на бедуинах. Что о них ещё добавить? По большому счёту, много общаться мне с ними не приходилось по причине всё того же непересечения наших миров. На первых порах, когда я только приехал в Израиль, бедуины и арабы казались мне чем-то слитным и неразделимым. Общая религия, общий язык – какие тут различия? Вместе с большинством моих соотечественников я видел в них только угрозу и опасность нашему мирному существованию. Ничего другого видеть в них не хотел. Спустя некоторое время, когда мне по работе пришлось сталкиваться и с теми, и с другими, чувство опасности несколько уменьшилось. Нет, не исчезло до конца, а приобрело какие-то более ясные формы. Да и не только по отношению к арабам – ко всем окружающим. Здешние реалии, знаете ли, не дают расслабляться и заставляют предельно настороженно относиться к незнакомцу: кто он – друг или враг? Постоянные теракты говорят сами за себя.

Как и каждому, кто приехал из страны, где всевозможные межнациональные конфликты решались быстро, без долгих раздумий и с морем крови, мне поначалу наивно казалось, что затянувшийся спор между евреями и арабами за землю Израиля можно и нужно решать быстро, как это делают во всём мире. Кто сильней, тот и диктует условия. И нечего обращать внимание на русских, американцев, европейцев и забугорных арабов, тянущих наше исконное еврейское одеяло на себя. У нас же пушки, танки, ракеты и самое передовое оружие против тех, кто лезет в драку. Ведь сказано же было некогда усатым советским людоедом: нет человека – нет проблемы. Что нам, спрашивается, мешает пойти по пути, проторенному братскими народами? Вся история человечества состоит из примеров подавления сильным слабого. Про дружбу и братскую помощь – это из другой оперы. Ну, и давайте, ребята, засучивайте рукава, хватит жаловаться, что вас кто-то обижает… В новаторстве по этой части нас трудно будет обвинить. Хотя умудряются – есть печальный международный опыт.